Газета Завтра 431 (09/2002) - [38]

КонеЧно, говорЯ о Савицком, нельзя не сказать и о его взаимоотношениях с учениками. Их у него много, десятки, а может, уже и вся сотня. Ведь он уже многие годы бессменно руководит академическими творческими мастерскими. Многие из его учеников стали уже известными, "но все равно местечковыми художниками" — добавит он. Как ни странно, ни один из них не появляется в его мастерской. По крайней мере, я их там никогда не встречал. Вообще-то, в этом странного ничего нет. Позиция художника по ряду вопросов, которую он никогда не скрывает, могла создать им ненужные проблемы во взаимоотношениях с теми, кто исподволь при коммунистах и теперь уже открыто делает "белоруское искусство". И потому его "ученики" стараются не афишировать, что прошли школу Савицкого. Да по большому счету от этой школы у них, как правило, вскоре ничего не остается.

"Они у меня в мастерских получали, видно, неплохую подготовку. Не случайно их работы, как правило, выставлялись на всесоюзных выставках, получали разного рода призы и премии, в том числе и первые, печатались в журналах "Творчество" и "Искусство". И наши мастерские, созданные по инициативе и на деньги Академии художеств СССР, вскоре, как стали работать, сразу же получили славу лучших мастерских в СССР. Но потом Союз распался. И где мои ученики сегодня? Торгуют. Все ринулись на рынок, пишут только то, что можно продать. Они уже не думают об искусстве, тем более о каких-то принципах, идеалах. А думают о дачах, машинах, счетах в банках и как понравиться публике. Именно публика, притом не самая лучшая, водит сегодня не только рукой, но и мозгами деятелей искусства. Ты же сам знаешь, какое начинается шевеление, брожение в этих "художественных мозгах", когда в Минске появляется какой-нибудь купец, конечно, лучше иностранный.

Но еще большая беда, что они все бросились в объятия к Соросу, в созданную на его деньги так называемую "академию мастацства". Естественно, создана эта академия и для воплощения соровских идей, но меня поражают даже не эти художники, а чиновники с администрации президента, которые были на ее презентации, так сказать, освятили ее своим присутствием. И Сорос уже с Беларуси изгнан, но дело его живет и побеждает. Минкульт арендует для его воспитанников помещение, протежирует их выставки…

Искусство, конечно, выживет. Оно будет жить до тех пор, пока живы люди. И даже, может быть, когда их не станет. Но его будут делать другие люди, а не торгаши."

Савицкий обо всем судит строго, даже жестко. К этому его приучила жизнь. Но к тем, кого Бог наградил талантом, эта требовательность Савицкого возрастает многократно. И это не брюзжание старика, который не понимает "устремлений молодежи" и "новых веяний". Он никогда себя не чувствовал стариком. Да и эта легкая походка, эта поджарая фигура, а главное живой, вечно в борении ум, делают его человеком не только без возраста, но и как бы вне времени. Эта требовательность объясняется критериями искусства, которое существует не одну тысячу лет и не нам их менять. Тот, кто может что-то изменить в искусстве, еще не пришел. Это должно быть явление, не меньшее, чем второе пришествие Xриста".

Савицкому — восемьдесят. По весне он обычно себя не лучшим образом чувствует. Но когда недавно я зашел к нему в мастерскую, он, как всегда, работал — подкрашивал багетовые рамки, которые сделал ему столяр. "Этот багет такой хрупкий, когда пилишь сыплется". Он готовил свою юбилейную выставку, которая на днях открылась в Национальном художественном музее Беларуси. Практически все работы, которые представлены на этой выставке, написаны им за последние два-три года. А это немало — 11 портретов президентов Академии наук Беларуси, начиная с первых, сгинувших в сталинских лагерях, от которых оставались в лучшем случае по паре (в фас и профиль), блеклых снимков, и кончая последними, которых он знал и уважал: "Нет, самого последнего президента Академии я не написал. Я рисовал только тех, которых избирали, как это и положено, академики, а не назначал своим указом наш уважаемый президент".

И в этом тоже характер Савицкого. Не знаю, вечно ли будет жить эта Академия наук, но портретам, сделанным Савицким, уготована долгая жизнь. Они созданы рукой зрелого, уникального таланта, написаны в лучших традициях мастеров Возрождения. А может, и на уровне тех бессмертных работ.

[guestbook _new_gstb] На главную 1

2

3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 34 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

35

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Денис Тукмаков ДВОРЕЦ (Русский спорт, как и всю Россию, возродят только истинные патриоты)

"Витязь"! "Подольск"! "Витязь"! "Подольск!" — скандирует зал, заводит себя. В каждую паузу перед новым вбрасыванием Дворец взрывается кластером динамиков — забойная музыка не дает остыть ни залу, ни льду. Игроки их не слышат, они отрешены, их Вселенная — лед, их отец и мать — тренер, и свитера их мокры от жаркого дыхания соперника. Три долгие минуты истины, и шайба вновь в воротах "Липецка" — "4:2". Фанаты ликуют, скины валятся в кучу-малу, зал расцветает "розами" — шарфами с названием любимого клуба. "Красно-белые! Красно-белые!" — но не успел зал возгласить свою спортивную молитву, как происходит невероятное: за каких-то десять секунд "Липецк" вновь взламывает оборону хозяев — "4:3".