Газета Завтра 429 (07/2002) - [7]

Корр. Но ведь нефть, бензин, солярка — это ведь все завозное?

М.М. Да, поэтому практически все деньги, которые удается собрать, идут на обеспечение области топливом. Но все-таки мы сделали областной бюджет более социально направленным, это все отмечают. Мы даже из нашего нищего бюджета гораздо лучше стали финансировать медицину, образование, культуру — это все сразу тоже заметили. Правда, трудностей очень много сейчас, и будет их тоже много, но отношение к ним у людей действительно изменилось. Перед Новым годом впервые за много лет у людей было действительно праздничное настроение, очереди в магазинах появились за покупками, разобрали товары, то есть деньги у многих была возможность отложить.

Корр. А каков сегодня уровень цен на Камчатке? Как соотносится с уровнем зарплаты?

М.М. Ну, скажем, врач, работающий на полторы ставки получает около трех тысяч рублей — со всеми северными коэффициентами, надбавками и так далее. На эти деньги очень трудно прожить. Сейчас, после повышения, будет получать в полтора раза больше. Но цены, конечно, тоже растут. Сравните по основным продуктам: черный хлеб на Камчатке стоит 7 рублей, молоко — 12 рублей литр, то есть сопоставимый если не с Москвой, то с Подмосковьем, хотя зарплаты несколько ниже. Но в сфере жилищно-коммунальных услуг, как я уже говорил, разрыв большой. У нас за двухкомнатную малогабаритную квартиру семья из трех человек должна платить около 900 рублей в месяц.

Корр. Михаил Борисович, а в демографическом потенциале области наметились какие-то сдвиги? Ведь вы говорили, что население Камчатки за годы "реформ" сократилось почти на 100 тысяч человек, то есть больше, чем на 20%. Удалось ли вам что-то сделать за год в этом направлении?

М.М. Резкого перелома нет, но тенденция, по-моему, изменилась. В том смысле, что отрицательного баланса уже нет. Появился даже небольшой прирост населения. В основном за счет рождаемости. Стали люди рожать детей — значит, появилась у них надежда на лучшее будущее.

Корр. Не чувствуете ли вы на Камчатке какой-то отрванности от "большой" России. Вот вы сами сколько времени и каким образом добирались до Москвы: губернаторским рейсом или как простой смертный?

М.М. Я знаю в России только одного губернатора — может быть, есть и другие, но я лично знаю только одного — кто летает в свою область на личном самолете. Это губернатор Чукотского национального округа Роман Аркадьевич Абрамович. Он себе это может позволить. Все остальные губернаторы летают обычными рейсами. Более того, я все время летал эконом-классом, пока мне не вручили персональную именную карту для бесплатных полетов в Москву первым классом от компании "Аэрофлот".

Что же касается времени, то в среднем приходится лететь около девяти часов. Бывает чуть больше, бывает чуть меньше — в зависимости от погоды. Рейсы еженедельные. В столицу летим вместе с солнышком. Это очень интересно, когда вылетаешь в двенадцать часов дня из Петропавловска, девять часов в полете, а в Москву прилетаешь все в те же двенадцать часов дня. Даже поспать удается. По-настоящему человек может отдохнуть разве что в самолете или в тюрьме, когда от него ничего не зависит. Правда, когда обратно, уже тяжеловато получается, почти сутки разницы, восемнадцать часов.

Корр. Кстати, о таком экзотическом вашем коллеге и соседе, нынешнем "начальнике Чукотки" Романе Аркадьевиче. Есть ли какие-то межрегиональные контакты, встречаетесь ли вы с ним на "горизонтальном" уровне?

М.М. Да, за год мы несколько раз встречались, но каких-то деловых контактов с Абрамовичем у меня не сложилось. Понимаете, Чукотка под его руководством — это несколько "вещь в себе", она развивается по каким-то собственным законам, и что там происходит, я лично не знаю. Более того, даже не понимаю, ради чего он выбил себе должность эту. Роман Аркадьевич, по сообщениям печати, туда вкладывает собственные деньги, вывозит людей из умирающих поселков на материк. Зачем, каковы перспективы и какова стратегия — я боюсь даже предполагать.

Корр. А каковы перспективы самой Камчатской области?

М.М. Думаю, главная наша задача — диверсифицировать экономику. На одной рыбе Камчатка в перспективе не выживет, это факт. Поэтому мы взялись за золотодобычу, и уже есть желающие разрабатывать наши очень богатые золоторудные месторождения. Здесь тоже есть проблемы, поскольку предыдущее руководство с нарушениями закона продало права на разработку неким структурам, которые и не думали развивать производство, а использовали эти права для получения банковских кредитов, как-то закладывали и перезакладывали их. Теперь они играют роль собаки на сене, нужно признавать сделки юридически ничтожными, идет долгий процесс. Думаю, правительство здесь тоже вмешается. Будем, конечно, развивать и рыбоперерабатывающую промышленность, и экзотический туризм.

Корр. Вы ничего не сказали о нефтегазодобыче на континентальном шельфе.

М.М. Это задача не ближайшего времени. Необходимо еще пять-семь лет геофизических изысканий, прежде чем можно будет начать бурить разведочные скважины. Я, кстати, приехал в Петропавловск-Камчатский в 1980 году из Ленинграда в качестве инженера-электронщика. Объединение "Севморгеология" тогда создало на Камчатке экспедицию для обследования континентального шельфа на предмет месторождений нефти и газа. То есть ситуацию здесь знаю профессионально.