Газета Завтра 416 (47 2001) - [10]

Раньше путь на эту войну занимал неделю. Этакое неторопливое и размеренное погружение в кавказский ад. Дорожные станции, трактиры, гостиницы, рекрутские депо и последним чистилищем на границе с непокорными областями — Моздок…

Теперь этот путь укладывается в час с небольшим лета от Ростова до Моздока. И еще сорок минут лета на "вертушке" от Моздока до Ханкалы. Правда, раньше у абреков не было "Стрел" и "зэушек"…

…Но с нашим "бортом" ничего не могло случиться. Это я понял именно в тот миг, когда узнал, что на нашем транспортнике в Чечню перевозится четыреста литров крови для здешних госпиталей. С этим грузом ничего не могло произойти, ибо в расфасованных стандартных пластиковых пакетах в Чечню летела сама Жизнь, чтобы здесь, в Чечне, "живой водой" растечься по артериям и венам раненых солдат, чеченских рожениц, детей, стариков и вырвать их из ледяных пальцев Смерти.

И вот, спустя год, мы снова в Чечне. Снова на Ханкале.

Но это совсем не та Ханкала, которую я помнил. Там, где раньше было разбитое тысячами колес и гусениц поле, теперь раскинулся современный военный городок. Ряды казарм, боксов, плацы, караулки. Чуть особняком — досы — дома офицерского состава. Взгляд буквально обжигает картина — детвора, играющая на улице перед гостиницей. Никогда не мог себе представить, что здесь будут играть русские дети!

Жадно наблюдаю за ними. Что ждет их здесь? Тревожное детство в послевоенной, то и дело полыхающей огнем республике? А вдруг случится очередное предательство какого-нибудь Лебедя, и их ждет судьба беженцев, дороги, забитые уходящими отсюда войсками, горький хлеб отверженных…

Но дети играют. Смеются. Им нет дела до моих взрослых страхов.

Если их отцы решили перевезти сюда свои семьи — значит, они будут драться за них до конца, значит, они верят, что второго Хасавюрта не будет…

Нет и вечного, как сама эта война, знаменитого "александрийского маяка" — горящей нефтяной скважины на склоне. Погашена. Значит, ничего вечного на этой войне действительно нет…

Вообще, самым неожиданным в этой поездке было ощущение того, что русские в Чечню действительно пришли всерьез и надолго. Куда-то пропал тот бивуачный дух, ощущение вечного кочевья, табора, которое сопровождало армию всю прошлую и начало этой войны.

Теперь все больше примет постоянства, долговечности. И новые строительные площадки, и отсыпанные дороги, и прочные — из бетона и камня — блокпосты. И даже "цэбэу" — центр боевого управления, когда-то торопливо врытый в чернозем огромного поля на краю Грозного, теперь оставляет ощущение чего-то стационарного, прочного. Засыпанные щебнем площадки, высаженные на пустых пространствах фруктовые деревца, масксети, вагончики. Все поддерживается в аккуратном, строгом порядке.

Здесь на КПП нас уже ждут…

Генерал-лейтенант Владимир Ильич Молтенской принял группировку чуть больше месяца назад. Но новичком его в Чечне не назовешь. Именно он вместе с генералом Булгаковым командовал в январе 2000 г. штурмом Грозного. Им было проведено несколько крупных боевых операций.

Генерал невысок, строен, собран и азартен.

Сейчас его войска проводят крупную операцию в Ножай-Юртовском районе. Там, в горах, по данным разведки, сейчас скрываются основные главари боевиков: Хаттаб, Масхадов. Где-то там же и логово Басаева…

Вообще, в силу непонятных причин, был впустую потрачен почти год. После блестящих военных операций осени 99-го-весны 2000 года неожиданно наступила "расслабуха". Военным дали команду "стоп" и громогласно объявили, что теперь дело за политиками. Москва стала активно "раскручивать" администрацию Ахмада Кадырова, который обещал примирить и разоружить многих влиятельных полевых командиров. Чтобы не мешать этому "миротворчеству", боевые действия были фактически сведены на нет. Войскам запретили входить в села и аулы, где, по замыслу авторов этого плана, должны были действовать подразделения внутренних войск, МВД и местной милиции.

Но план этот был хорош только на бумаге.

Администрация Кадырова оказалась не в состоянии контролировать обстановку на местах. Формирование местного МВД шло очень медленно и работоспособность его оставляла желать лучшего. Не было ни достаточного количества подготовленных и лояльных кадров, ни технических возможностей. Рушайловское же МВД службу в Чечне несло "вахтовым" методом, и тем более не могло надежно "держать" Чечню.

Едва ли не главным критерием "работы" стало "отсутствие потерь", чего добивались весьма незамысловатым способом — сворачивая боевую активность, отсиживаясь на базах, а зачастую и просто "договариваясь" с боевиками.

В итоге еще совсем недавно разгромленные и деморализованные боевики смогли вернуться в поселки и аулы и спокойно перезимовать. За зимние месяцы они пришли в себя. Восстановили связь, единое управление, организовали взаимодействие. Развернули широкую подпольную сеть. Восстановили арсеналы. В целом ряде поселков и сел горной Чечни боевики вообще взяли администрацию под свой контроль, а непокорных, "пророссийских", глав администраций уничтожили. И с весны этого года развернули активную миннодиверсионную войну. Война пошла на второй круг.