Газета Завтра 402 (33 2001) - [33]

Идея фильма принадлежала самому Александру Серому. Он хорошо владел пером, за свои рассказы был удостоен премии "Литературной газеты". Мог бы и сам поработать над сценарием. Но дело в том, что за ним на "Мосфильме" успела закрепиться репутация неудачника. "Серый — он и есть серый" Этому в немалой степени способствовало его прошлое, вернее, любовная драма, впоследствии описанная в уголовном деле Александра. Это был типичный московский молодой человек 60-х годов из профессорской семьи. Закончил технический вуз, свободно владел английским языком и работал старшим инженером Московского радиоцентра. Затем поступил на Высшие режиссерские курсы при 'Мосфильме" и учился вместе с будущими знаменитостями: Г.Данелия, С.Микаэляном, И.Таланкиным. Благополучный интеллектуал-"шестидесятник" ценил джаз и был влюблен в красавицу Марину — университетскую преподавательницу испанского. Но многообещающее будущее в 1958 году, в самый разгар "оттепельной эпохи", вдруг дало трещину. Вместо того, чтобы завершить утвержденную дипломную работу и получить путевку в большое кино, Серый придумал другой "сценарий", где главную роль отвел своей слепой любви. Кульминационным моментом этого его дипломного кино стала "разборка" с молодым архитектором — выдуманной его же собственной ревностью соперником. А оценкой "художественного мастерства" стали пять лет исправительно-трудовой колонии.

Отмотав срок от звонка до звонка, Серый еще пять лет "реабилитировался" в мосфильмовских коридорах. Начальство снисходительно позволило ему снять два фильма по средней паршивости сценариям и тем самым подкрепить свой имидж, вполне оправдывающий фамилию.

Если на семейном поприще Александру повезло — Марина его дождалась и у них родилась дочь, то отодрать от себя мосфильмовский ярлык бездаря было делом нелегким. Помог Данелия. Это он попросил Вику Токареву воплотить идею Серого в сценарий и добился у начальства, чтобы его назначили режиссером фильма.

Конечно, все это я узнал потом. А тогда, ознакомившись со сценарием "Джентльменов", пригласил к себе авторов будущего фильма. Замысел кинокартины мне понравился уже тем, что он затрагивал тему, на которую, мягко говоря, у нас было наложено негласное табу. Его никто специально не провозглашал и официальных указаний, конечно, не было. Но наши перестраховщики в то время любое нестандартное начинание прихлопывали безапелляционным "нельзя". Философия была простой — как зэковские страсти выносить на широкий экран? Однако в то время в нашем ведомстве утверждался новый взгляд на эту проблему — с использованием методов психологического воздействия на осужденного, эффективной помощи ему при социальной реабилитации. Идея фильма "Джентльмены удачи" как раз и была направлена на решение этой проблемы. Здесь было четко подмечено, что воспитывать и даже перевоспитывать преступников можно не только за решеткой и колючей проволокой. Важно, чтобы человек прислушивался и приглядывался к нормальным формам обращения, ощущал к себе доброе внимание. Это я сразу уловил. Однако и заметил, что со сценарием надо еще поработать. Все-таки написан он был лишь при поверхностной осведомленности о содержании заключенных и работе наших учреждений.

С исправленным и доработанным сценарием ознакомился Н.Щелоков. Поразмыслил и вызвал меня. "Вот что,— говорит,— заварил ты с "Мосфильмом" кашу, давай сам и расхлебывай". Так я стал консультантом "Джентльменов удачи".

Первым делом, как мне представлялось, режиссеру необходимы знания той специфической среды, которую он собирался снимать. Поэтому я посоветовал Серому: "Вы лучше сделаете фильм, если сами похлебаете баланды в зоне и переночуете там недельку-другую. Вот вам командировка от нашего управления, поезжайте в колонию".

Несчастный Александр Иванович поблагодарил и укатил в зону под Горький. То, что Серому жизнь в местах не столь отдаленных весьма хорошо знакома, я узнал уже после сдруживших нас съемок. А тогда он, ранимый человек, очень близко к сердцу принимал все свои неудачи в кинематографе. Боялся и тут навлечь на себя неприятность — хотя бы тем, как ему виделось, что пренебрег советом консультанта фильма. Приехав в колонию, Серый отметил в командировочном удостоверении прибытие, две недели жил в гостинице, отираясь рядом с зоной, потом отметил убытие...

Ключом ко всему фильму была деятельность заведующего детским садом Трошкина (Евгения Леонова) среди своих "подшефных" беглецов из зоны, что и стало основой задумки Серого, удачно угаданной в сценарии Викой Токаревой. Это через Трошкина идет доброе начало к его подопечным. Оно везде, в любом эпизоде: "Он кто? Инженер рядовой, и все... А ты? Ты вор! Джентльмен удачи. Украл, выпил, в тюрьму... Конечно, он тебе завидует!" Так постепенно и разрушаются прежние пещерные представления о человеческом бытии.

Режиссер фильма, хоть оттрубил срок и был хорошо знаком с уголовным сленгом, этим "достоянием" свою картину обогащать не стремился. А, наоборот, с моей помощью выстриг из сценария грубые жаргонные словечки и внес в текст выражения, впоследствии ставшие крылатыми: "Ты плохой человек — редиска", "Кто ж его сажать будет? Он же памятник!", "Больше сдадим — меньше дадут"...