Газета Завтра 390 (21 2001) - [6]

А во-вторых, Воронин связан по рукам и ногам громадным внешним долгом Молдовы, который составляет порядка 2 миллиардов долларов. Не случайно в самом начале правления Воронина международный валютный фонд приостановил все операции с Молдовой, а глава миссию МВФ в Молдове Ричард Хасс заявил тогда же, что республика не получит ни цента нового транша, пока не прояснится позиция нового президента и правительства по основным направлениям политики и экономики страны.

Экономика Молдовы лежит на боку, в республике практически не осталось государственных предприятий, энергетический голод в Молдове достиг небывалых масштабов, а пенсионеры по два года не получают пенсии, — и все это Воронин мечтает решить за счет промышленного потенциала левого берега Днестра. Запад меня душит, экономика Молдовы не существует, отдайте мне Приднестровье! И Кремль пошел Воронину навстречу.

За последние полтора месяца на Приднестровье со стороны России одновременно обрушилось три "тайфуна" — политический, экономический и информационный, грозящие смыть с левого берега Днестра столь тонкий пласт государственности.

Политический тайфун пришел в регион вместе с очередным визитом комиссии Примакова 18-19 апреля. Позиция "гения внешней политики" по Приднестровью хорошо известна: "ни унитарности, ни конфедерации". Иными словами, ПМР, по Примакову, должно войти в Молдову с неясным "особым статусом", который сам собой должен будет выработаться через переговоры и консультации. При этом никто, видимо, и не спросит самих жителей Приднестровья, обладающих правом самоопределения и уже однажды им воспользовавшихся: а хотят ли они идти в Молдову — в край национализма, разрухи и двухмиллиардного долга? А ведь за Путина проголосовали 70000 граждан России, проживающих в ПМР.

Параллельно, по Примакову, Россия не только обязана выполнить ельцинские обещания по выводу ОГРВ и всех складов вооружения, но и значительно сократить свой миротворческий контингент (при котором за 9 лет ни случилось ни одного инцидента!), а оставшуюся от него горстку солдат, вкупе с украинскими и молдавскими миротворцами, передать под юрисдикцию ОБСЕ. Не случайно от такого "российского подарка" приднестровцы открещиваются, как от черта. В глазах приднестровцев "примаковский тайфун" был подкреплен и теми расшаркиваниями по отношению к новой молдавской власти, которыми по очереди занимались Путин, Зюганов и Лукашенко.

Впрочем, игры примаковской дипломатии хороши тем, что на них никто не обращает внимания. Гораздо большие разрушения принес другой, экономический тайфун, также зародившийся в Москве. К этому нужно отнестись внимательно, поскольку он обрушился на заводы и фабрики ПМР — тот единственный и естественный стержень, на который нанизана вся приднестровская экономика и социальная политика. В течение апреля-мая восемь наиболее доходных и крупных предприятий Приднестровья, сотрудничающих с российскими компаниями, подверглись безжалостной атаке со стороны таможни и МВД России. Это заводы :"Электромаш" и "Электроаппаратный", "Молдавкабель" и "Молдавизолит"; обувные фабрики: "Тигина", "Флоаре" и "Данастр", и известный на весь Союз винно-коньячный завод "КВИНТ". Сок промышленного потенциала Приднестровья.

То, что с ними произошло, развивалось примерно по одной и той же схеме. Предприятие отгружает продукцию, груз счастливо минует Украину и попадает в Россию, как это происходило уже десятки лет. И вдруг российская таможня затевает проверку сертификата происхождения груза. Связывается с Молдовой, та — со своими филиалами в ПМР, которые выдают эти сертификаты. Затевается бумажная волокита, груз простаивает, завод терпит убытки. Наконец, все проверив и не обнаружив ошибок, таможня спустя пару недель пропускает товар. Машины приезжают на склад российского контрагента. И тогда к нему наведывается Управление по экономическим преступлениям МВД России. Оно опечатывает склады и сейфы российской фирмы, изымает всю документацию, арестовывает банковские счета и начинает новую проверку — на этот раз на правильность заполнения документов. Проверяется исключительно приднестровская продукция; при этом проверки носят тотальный характер: от сопроводительных документов на груз до уставов самих российских фирм.

Иногда — кому как повезет — группа УЭПа является в масках, с оружием и укладывает работников фирмы лицом в землю. Иногда — приходят "по-мирному" и невзначай спрашивают: а чего это вы с Приднестровьем сотрудничаете? А почему бы вам других поставщиков не найти?

Длится такая проверка 3-4 недели. Что означает такой срок, например, для обувных фабрик, производящих летнюю обувь, чей сезон заканчивается в июне, можно себе представить. Заводы ПМР, 70-90% продукции которой ориентировано на Россию, простаивают и терпят громадные убытки. Их склады забиты под потолок, а предоплата не может быть пущена в оборот. Российские фирмы забрасывают их факсами "не отгружать новые партии". А хуже всего то, что, встретив такое отношение российских спецслужб к товарам из Приднестровья, российские фирмы одна за другой отказываются от приднестровских поставок, предпочитая им "более спокойные варианты". И приднестровские товары постепенно вытесняются белорусскими или украинскими.