Газета Завтра 390 (21 2001) - [5]

Воодушевленный Кремль поверил в молдавского коммуниста и безоговорочно поддержал победу Воронина. Что же касается реальных факторов воздействия на Молдову — Приднестровье и ОГРВ — то их решено было тихо-мирно сдать в обмен на предвыборные обещания ПКРМ. И тут началась совсем другая история.

Немедленно после инаугурации Воронин делает три заявления. Первое: никакого обещания вступить в Союз России и Белоруссии молдавские коммунисты не давали. Оказывается, обещалось лишь "изучить возможность" такого вступления. В 2001 году войти в Союз совершенно невозможно, утверждает Воронин. И вообще: "Нужно сначала проанализировать, что нам может дать такой союз". По поводу выхода Молдовы из враждебного России ГУУАМа Воронин заявил: дескать, поживем-увидим, выйти откуда-то никогда не поздно.

ВТОРОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ: изменение статуса русского языка требует тщательной подготовки. Это очень важный вопрос, и его необходимо решать исключительно на референдуме, заявляет Воронин. Про то, что лишен статуса государственного русский язык был без всякого референдума, новоизбранный президент Молдовы не вспоминает. А что такое референдум по языку в республике, две трети жителей которой составляют представители "титульной нации", говорить не приходится. Впрочем, чуть позже Воронин "смягчил" свою позицию, согласившись, что решать этот вопрос необходимо. Но, добавил он, русские в Молдове должны будут научиться разговаривать по-молдавски, поскольку, мол, все молдаване обучены русскому.

Третье: решение вопроса по Приднестровью возможно лишь на позициях "единой и неделимой Молдовы". Ничего больше статуса "широкой автономии" — это словосочетание содержится в националистической конституции — ПМР не получит. Во взаимоотношениях с Тирасполем, по убеждению Воронина, нужно вернуться к "нулевому варианту", начать с "чистого листа". С уходом в небытие прошлых политиков должны быть забыты и все раздоры между двумя берегами, заявил лидер ПКРМ. Это значит, забыть кровь, оборону и все подписанные между двумя сторонами соглашения, по которым ПМР имеет хоть какой-то статус признанного государственного образования. Вообще же, по мнению Воронина, эта проблема — внутреннее дело Молдовы, решать которое она будет без всяких посредников, в том числе и без России.

Попутно этому Воронин и новоизбранное парламентом правительство — в составе которого 100% принадлежит этническим молдаванам — делают важные заявления о "преемственности внутри— и внешнеполитического курса", и о "выполнении всех международных обязательств Молдовы". В беседе с президентом Румынии Воронин подчеркивает, что отношения между соседними странами должны развиваться "намного лучше, чем сейчас". Основными же направлениями деятельности правительства объявляются социальный сектор и оздоровление экономики. "Прежде чем решать вопрос о языке, — заявляет Воронин, — надо хоть что-то народу на этот язык положить."

В течение полутора месяцев власти коммунистов ни в официальных структурах, ни в деятельности зарубежных организаций, которых на территории Молдовы пруд пруди, ни в молдавских СМИ не произошло никакого поворота в сторону России. ОГРВ по-прежнему "должна быть выведена в сжатые сроки", а Приднестровье по-прежнему остается "восточной территорией", "Транснистрией".

Отношения Воронина с левым берегом Днестра не заладились с самого начала президентства — с инаугурации, на которую президент ПМР Смирнов был приглашен... как частное лицо. Разумеется, никакого визита не состоялось. Впрочем, через месяц с лишком Воронин уже сам, как частное лицо, решил с ветерком, кортежем с вооруженной охраной и гуртом журналистов, въехать на территорию Приднестровья для "посещения Кицканского монастыря"... и не был пропущен приднестровскими пограничниками. Воронину деликатно разъяснили, что президент Молдовы попросту не может быть "частным лицом", и что подобные вояжи вообще-то должны быть согласованы с принимающей стороной — хотя бы ради его безопасности. Любопытна реакция Воронина. Я знал, что меня не пропустят, заявил он, но хотел посмотреть, как это случится. А на взгляд руководства ПМР, все это была банальная провокация. Ведь "частные поездки в монастырь" могут вполне обойтись без теле- и фотокамер, верно?

В одном надо отдать Воронину должное: он добился того, чтобы его встречи со Смирновым стали регулярными: раз в месяц. Как заявил молдавский президент, хватит разговоров — пора заняться делом! На данный момент состоялись две такие встречи: в Кишиневе и Тирасполе. На тираспольской встрече 16 мая было подписано аж пять соглашений между сторонами: о беспрепятственной деятельности СМИ, взаимном признании документов, гармонизации налогового и таможенного законодательств, гарантиях привлечения инвестиций плюс протокол встречи. Но вот информация к размышлению: за девять лет на переговорах между Молдовой и Приднестровьем было подписано аж 64 документа. И ни один из них не был ратифицирован молдавским парламентом! В том числе парламентом коммунистическим.

В принципе подобное поведение Воронина после выборов вполне прогнозировалось. При всей симпатии, какую можно испытывать к новому президенту Молдовы, остаются очевидными два факта. Во-первых, Воронин, не считая ЦК партии и парламента, не имеет в республике ни одного преданного человека, на которого он мог бы опереться. Кадровый голод — это на сегодня важнейшая проблема молдавских коммунистов. Весь военный и административный аппарат, все правительство, все СМИ — это прозападные, прорумынские кадры. И это не случайно, поскольку ежегодно в Румынии готовятся около 3000 молдавских специалистов самого разного профиля, в то время как в Россию каждый год приезжают учиться не более 70 человек.