Газета Завтра 358 (41 2000) - [11]

Главная традиция для ФСБ — это преемственность с тысячелетней Россией, а не гулаговским застенком. Ни перед одним ведомством она не стоит с такой мрачной остротой. Может ли быть прямая духовная преемственность между Андроповым и Петром Великим?

Есть ли связь между героем 1812 года графом Бенкендорфом и Берия, между Менжинским, Ягодой, Ежовым и, допустим, Крючковым или Патрушевым?

От репейника не растут смоквы, — сказал Господь в Евангелии.

Раз живет государство, значит, есть связь, но не между начальниками, а между поколениями простых и честных бойцов, рядовых офицеров, служивших не за страх, а за совесть. Вот в этом звене самоотверженных офицеров и прослеживается связь веков. Сегодня судьба ведомства, а может и России, зависит от того: найдет ли в себе силы ФСБ выработать программу и найти тот тип офицера госбезопасности, который нужен России. Какие духовные ценности этот офицер должен исповедовать и что утверждать своей службой. Не может быть прямой связи между Степашиным, Ковалевым и Ягодой с Берией. Но, несомненно, глубокая неразрывная связь между двумя типами аскетических подвижников, между поколением Павла Корчагина и бойцами "Альфы", "афганцами" и офицерами по борьбе с организованной преступностью существует. Это великие национальные типы, которые были в каждом веке и на которых держалась Россия. Мы первое поколение в истории, которое с 1991 года пытается строить государство, не опираясь ни на одну фундаментальную философскую или религиозную идею. Мы не исповедуем ни одного нравственного императива.

В государстве высшее осуществление народного духа. "Государство — есть шествие Бога в миру", — утверждал Гегель. Фихте считал восстание немцев и создание ими собственного правового государства — долгом немцев по отношению ко всему человечеству. Создание нравственной России, сильной и справедливой, — долг всех россиян перед Богом и перед человечеством. Не воссоздай мы правовой державы, черная воронка в 1\6 часть суши засосет весь мир.

На ком ответственность?

На всех живущих. Но прежде всего на людях государевых — т.е. силовиках, и к силовикам должно отнести и МПС, и инженеров-энергетиков, и инженерную элиту ВПК.

А кто из них самый ответственный?

— Видимо, тот, кто отвечает за существование государства и его безопасность. Ибо безопасность есть главная категория бытия. Жизнь может развиваться и цвести, только огражденная силой. Но из всех силовиков есть такие офицеры, которые обеспечивают безопасность и всех силовиков, и государства в целом — это служба безопасности.

Кому труднее всех на земле сохранить честь? Видимо, тем, кто чаще других сталкивается с человеческой низостью, слабостью, грехом — это чекисты и служба внутренних дел.

Но кому труднее всех на земле укрепиться в правде и верности, выстоять среди соблазнов? Разумеется, тем, кто служит негласно, не публично оторвано от общей жизни, кто скрывает свою профессию, кто чаще говорит не то, что думает, кто не может быть простодушен, как другие счастливцы, кто несет незримую вечную вахту и живет жизнью некоего закрытого офицерского ордена. Англичане говорят: "Разведка настолько грязное дело, что заниматься ею могут только истинные джентльмены".

Отсюда страх и ненависть к ним других ведомств и соперничество, и чем вороватее верхи, тем больше у них страха перед ведомством безопасности.

Самое большое чудо, которое произошло на территории СССР и является главным чудом этого столетия, — это перерождение ВЧК, ГПУ, НКВД, КГБ из ведомства заплечного, карающего в хранителя здоровых начал государства.

Это и есть событие чрезвычайное.

Что дало им силу стать выше палачества, выше репрессий, террора и расстрельных подвалов. Почему сегодня говорят "таможня берет"... МВД... берут все берут, кроме пограничников". Откуда они вышли? Из комитета безопасности КГБ. Погранцы стали первыми символами перерождения! Завершением этого перерождения явилось создание "Альфы" — этого рыцарского сообщества.

Что же произошло? В огне священной государственной идеи, помните, "границы священны", в огне служения государеву делу сгорело все кровавое, палаческое, неправедное, циничное, все попирающее человека, и из пыточных подвалов и застенок, из несчастных продразверсток, из карательных операций, из крови мучеников смогла медленно, в муках, день за днем, из мученичества самих же чекистов государственная идея служения сжечь и переплавить застенки, очистить, опалить огнем и родить нечто поистине чрезвычайное и невиданное на земле, не отмеченное еще современниками — это "ЧК" с обратным знаком, и символ тому "Альфа" и тысячи скромных, рядовых, безвестных офицеров, кто служил России не за страх, а за совесть.

У всех силовиков есть свои сословные добродетели. Есть флотские особенные качества и традиции. Есть правила чести у летчиков. Есть общий офицерский кодекс чести. Но у офицеров безопасности над всеми добродетелями должна властвовать — "неподкупность".

У каждого вида, рода войск, у каждого ведомства силового есть и своя ударная добродетель, которой согласованно и добровольно подчиняются все остальные в интересах прорыва. Какая же главная добродетель чекиста — которая должна бы формировать весь его облик, создает особый тип государева офицера.