Газета Завтра 352 (35 2000) - [14]

Ибо они показали, что им могут принадлежать не только банки, заводы, телекомпании, не только все материальное богатство страны, но и человеческие души. Они дали понять, что в нашей стране им принадлежит все. А "Государство Россия", о котором говорил в своем послании Путин, — не более, чем декорация. Ведь у этого государства нет и не будет денег на оборону, пока все ресурсы находятся у олигархов, "передела собственности" которых обещано не допустить; у него нет и не будет своих "объективных и честных" СМИ, пока на них, за несколькими исключениями, вещают и пишут те, кто еще вчера помогал Гусинскому и Киселеву дробить армии кости; у него нет и не будет силы что-то изменить, пока над нынешней властью довлеет зловещая "карма" деяний того человека, которого почтительно называют "первым президентом России".

За одним горем пришло другое. В час печали и скорби над страной безнаказанно глумилась адская машина лжи. И над подводным склепом, где остались 118 героев, олигархи и их подручные отслужили черную мессу.

Федор ЛИХОВ

Иван Ленцев ПИАР НА КОСТЯХ

ОДНОЙ ИЗ САМЫХ ЗЛЫХ и самых частых фраз, бросаемых политиками в лицо друг другу, в дни, когда умирала лодка, были слова: "Не стройте на гибели подводников свой политический капитал!" Такова судьба нашей "публичной элиты": самый малый ее шаг в первую очередь расценивается как политический маневр, молчит она или трезвонит, подбрасывает деньги или наживается на трагедии. И чем лицемернее это выглядит — тем ниже падает политик в глазах общества.

Миновал этой участи лишь один политик в стране — президент Путин. Казалось бы, что все первые дни, вплоть до своего телеинтервью на РТР, он вел себя как антиполитик. Но его пятидневное молчание, его решение никуда не выезжать из Сочи, последующая затем спонтанная поездка к родственникам погибших, шестичасовой разговор с ними без телекамер, отмена траура в Видяево, отказ рубить головы адмиралам и искать до выяснения обстоятельств виновных среди своих, — все это явно не было рассчитано на политдивиденды, что выгоднейшим образом отличило Путина от того же Ельцина, делало его настоящим государственным деятелем.

Осмотрительнее всего повели себя те старые монстры, что вообще молчали все время катастрофы: Примаков и Чубайс, к примеру. Многие же другие "не смогли смолчать" — и в итоге оказались замазанными в "пиаре на костях".

Рефлексии публичных ораторов всех мастей развивались в основном по трем направлениям: отношение к поведению президента и военных, версии о причинах случившегося, а также постреакция на гибель подводников, включая создание различных комиссий и благотворительных фондов.

Первым, кто публично выступил по поводу трагедии "Курска", оказался Борис Немцов, который 18 августа заявил об "аморальности поведения президента", который "не имеет права находиться в отпуске, когда его подчиненные — моряки Северного флота — оказались в столь драматической ситуации". Также, по словам Немцова, слишком запоздалым оказалось обращение за помощью к Западу, из-за чего "драгоценное время было упущено".

Тем самым из всего либерального лагеря именно Немцов первым озвучил две наиболее неадекватные оценки происходившего — "местонахождение Путина что-то меняет", и "Запад успел бы всех вытащить", — которые, как впоследствии выяснилось, не стоили и выеденного яйца, но сильнее всего отвлекли общественное сознание от истинной драмы Баренцева моря — ядерной атаки НАТО на Россию. От репутации провокатора политика такого масштаба вряд ли могут спасти даже несколько десятков тысяч рублей, спешно переведенных на счет семей погибших.

Высказанные Немцовым оценки и столь же дилетантская версия о том, что это была внутренняя авария (взрыв батарей, взрыв торпеды, неудачные испытания нового оружия, торпедирование с "Петра Великого"), и что в ней, равно как в неудачных спасательных работах, виновато разгильдяйство военных, немедленно подхватили ведущие либеральные СМИ, и особенно связанные с именами Гусинского, Лужкова и Березовского. И хотя первый из них все эти дни был нем как рыба, а второй заявил лишь о том, что предстоящий день города пройдет без увеселений, именно эти три политика высшего ранга явились благодаря своей прессе наиболее сильными возмутителями …

Спор вокруг поведения Путина вызвал к жизни непотопляемого Горбачева, который заявил о "кризисе между президентом и страной", о том, что сам бы "непременно прибыл на место", и о "голодном пайке" в этой истории СМИ и общей нехватке гласности.

Симптоматичны позиции, которые заняли в эти дни Патриарх Алексий II и президент Белоруссии Александр Лукашенко. Если первый предложил принять все, что произошло, как "наш общий крест", и за полчаса до взлета отменил свое участие в поездке Путина к морякам, то второй, единственный в СНГ, ввел вслед за Россией национальный траур по погибшим подводникам, причем более глубокий, чем у нас.

Из депутатов Госдумы внимание в эти дни привлекли к себе Геннадий Селезнев, фракции СПС и "Яблоко", а также Владимир Жириновский, Борис Грызлов и Геннадий Зюганов. Председатель Госдумы, в отличие от Никонова, напротив посчитал, что от Путина долго скрывали случившееся. Более того, Селезнев фактически обвинил высшее морское руководство в том, что для него вопросы секретности важнее, чем спасение моряков. Фракции "Яблоко", и особенно СПС, отличились тем, что немедленно решили учредить парламентскую комиссию по расследованию катастрофы "Курска". Этим они вызвали неудовольствие лидера "Единства" Бориса Грызлова, который заявил о бессмысленности подобных комиссий и о том, что, дескать, лучше вместо этого проголосовать за увеличение военной статьи бюджета в 2001 году.