Газета Завтра 345 (28 2000) - [32]

Могут сказать, что среди евреев было много талантливых людей, признанных всем миром, и поэтому такое внимание уделено именно этому преступлению нацистов. Но, что удивительно, в сущности, кроме известного писателя и педагога Януша Корчака и историка Дубнова, умершего в возрасте 30 лет в рижском гетто, нельзя назвать ни одного известного человека. Есть люди, которые получили широкую известность после пребывания или гибели в гитлеровских "лагерях смерти", но при таком глобальном вроде бы геноциде именно лидеров еврейства Холокост практически не коснулся. И в этом отношении можно привести массу поразительных фактов. Вот, например, судьба Блюма, известного французского политика-социалиста, одного из создателей антифашистского Народного фронта. Он был в 1943 году вывезен в Германию, а в 1945 спокойно вернулся и возглавил правительство. Это — не говоря о финансовой верхушке, которую просто выкупали у нацистов, как, например, некоторых членов семейства Ротшильдов. Все это говорит о том, что проблема Холокоста гораздо сложнее, чем ее пытаются представить.

Корр. Между прочим, по законам ФРГ, мы с вами, Вадим Валерианович, за подобные рассуждения могли бы подвергнуться судебному преследованию чуть ли не по уголовной статье.

В.К. Да, так что грех жаловаться на отсутствие "свободы слова" в России. Еще раз подчеркну, что я ни в коей мере не ставлю под сомнение действительно грандиозные масштабы уничтожения евреев гитлеровским режимом. Все нацистские документы рассматривают евреев как безусловных врагов. Но в то же время нет никаких доказательств того, будто под "окончательным решением еврейского вопроса" подразумевалось тотальное уничтожение всех евреев. Огромное количество евреев было вывезено за пределы Третьего Рейха, в том числе в Палестину, очень многие эмигрировали в США. Известно, что некоторые сионистские лидеры, как и многие другие евреи, служили в гитлеровской армии. Точно так же, как служили в ней многие белорусы, украинцы, прибалты, да и русские. Безусловно, для немцев такое положение дел было в значительной мере выгодно.

И, с моей точки зрения, то что делали в Югославии страны НАТО, не менее страшно, чем то, что делали нацисты в годы Второй мировой войны. Те же масштабные провокации для оправдания своей агрессии, те же удары по мирному населению. И для натовцев эти люди выступают даже не в роли вредных насекомых, как жители Хатыни для нацистов, а, наверное, в роли персонажей какой-нибудь компьютерной игры, не имеющих ни плоти, ни крови, ни души, ни сердца.

Корр. А что, по-вашему, лежит в основе столь широкого распространения "массовой культуры" и "массовой истории"?

В.К. Мне кажется, эти феномены стали завоевывать мир только после Второй мировой войны, а до того ситуация выглядела совершенно иначе. Была какая-то мелодика жизни. Сейчас же все основывается на ритме, который заставляет людей не столько вслушиваться в жизнь, сколько вибрировать в соответствии с этим ритмом. Причем в этом есть свой смысл. Несколько лет назад в журнале "Новый мир" было напечатано сочинение нашей замечательной исследовательницы Ксении Мяло о рок-музыке, где она стремилась доказать, что рок-музыка восходит своими истоками к народным игрищам, но это не имело отношения к искусству, выступало как способ психической, да и сексуальной разрядки. Если посмотреть на наших современных подростков, которые вибрируют под эти страшные выкрики, под эти страшные децибелы, которые просто травмируют слух, то станет понятно, что это — вовсе не пение. А до Второй мировой войны и некоторое время после нее — я сам помню — к нам по каким-то тропам добрались американские и английские песни, "Долог путь до Типперери" и другие, достаточно симпатичные, относящиеся скорее к бытовой, чем к массовой культуре. Так что страшный напор "массовой культуры" относится все же к более позднему времени и связан именно с мирной жизнью. Потому что пока наши союзники по Второй мировой воевали, господства массовой культуры просто не могло быть. Она, эта массовая культура, предполагает полное растворение в подсознании, в каких-то виртуальнных импульсах всех собственно человеческих душевных и духовных качеств. Да и телесных тоже. Ведь если бы массовая культура, как волшебница Цирцея в "Одиссее" Гомера, просто превращала людей в животных, то это было бы не так страшно, наверное. В конце концов, существует теория, впрочем, оспариваемая, что люди произошли от животных, сам Одиссей вернул своим спутникам человеческие облик и сущность, то есть подобный процесс принципиально обратим. Здесь существует какой-то путь, который открыт, а вот человек, превращенный в компьютер, уже никем и ничем стать не сможет. Его подчинение внешним ритмам хаоса и растворение в них противоречит самой сути нашего пребывания в этом мире.

При этом не следует забывать такой очень важной вещи. В биологии существует закон, согласно которому онтогенез повторяет филогенез, то есть организм в процессе своего развития очень быстро "пробегает" предшествующие ступени эволюции, весь исторический путь своего происхождения. Недавно мне довелось выступать на одном собрании, проходившем в бывшей Ленинской библиотеке и посвященном книге. И там один уважаемый доктор наук, культуролог вдруг начал страстно говорить о том, что, вот, с Интернетом такое счастье. Раньше, бывало, чтобы составить простейшую библиографию, нужно было рыться в сотнях книг и журналов, а теперь достаточно нажать кнопку на компьютере — и все готово. В ответном слове я извинился перед ученым коллегой за резкость, но расценил его слова как чудовищные. Во-первых, если человек не сам составляет библиографию, а пользуется составленным кем-то еще списком, ничего достойного он написать не сможет. Во-вторых, часто ценнейшие сведения, ценнейшие факты добываются из источников, вроде бы не имеющих никакого отношения к выбранной теме — даже по "ключевым словам". Но самое главное даже не в этом. Ведь составление библиографии — это самая элементарная творческая работа. И если эту ступень не освоить, то просто невозможно двигаться дальше. То же самое наблюдается и в нашей школе, где ученики уже предпочитают не учить таблицу умножения, постигая внутреннюю гармонию мира чисел, а нажимать на кнопки калькулятора, не постигая ничего. И человек, который не постиг с юности таблицу умножения, не освоил этой первой ступени, никогда ничего не сделает в математике. А еще мне пришлось добавить, что, произнося подобные речи в крупнейшей библиотеке страны, этот культуролог фактически призывает к ее закрытию. Ведь если пользоваться только Интернетом, то библиотеки становятся абсолютно ненужными. К чести моего невольного оппонента, он тут же признал, что несколько увлекся и сморозил чушь.