Газета Завтра 344 (27 2000) - [11]

Александр СЕРГЕЕВ

Валерий Строев ПРОЛЕТАРСКИЙ ДЖИХАД

"Выходите на бой, налегке вы или обремененные,

и ревностно сражайтесь имуществом вашим и жизнью вашей"

(Сура Тавба. (Покаяние) 41)

Уж не думаете вы и впрямь, что все, что вас окружает, произошло прямо из денег. Из их бесконечной власти?

Ничего подобного. "По-прежнему в недрах заводов и фабрик копошатся сотни тысяч живых организмов. Идеалисты с отбойными молотками, насилующие пассивный мертвенный комфорт каменистых пород. Черная кровь подземных вен бьет в лицо хирургам нефтяных скважин. Катают жгучую сталь квадратноплечие гиганты с кирпичными лицами" (Дугин. "Тамплиеры пролетариата"). Ворошат земляные пласты, создают немыслимые конструкции, герметически преображая грубую материю в осмысленную форму. Неужели вы думаете, что все это тождественно равно цветной нарезанной бумаге, кусочкам желтого металла, банкам и биржам, напичканным компьютерными экранами. Какая-то зловещая сила убедила нас в том, что это именно так. Что промасленный рабочий, его шахта, его завод, его семья — все это принадлежит одному непостижимому, рекламно-разноцветному, всепоглощающему виртуальному субъекту. Имя его — Капитал.

Все будет именно так, бесконечно долго, может быть, всегда столько, сколько мы сами будем так считать, сколько будем мириться с подобным положением дел.

Одинокий рабочий, маленький человечек, в маленькой телогреечке, со своей маленькой семьей и скромными потребностями, боязливо ежась, взирает туда, вверх, в недоступные высоты бытия, жалобно вопрошая о своих крохах, которые должны быть ниспосланы ему… оттуда. Там — на вершине человеческого мирозданья, восседает могущественный и великий, король мира, его полновластный хозяин, небрежно бросив взгляд вниз: "ну на, вот тебе горсть объедков, гегемон". Его величество капитал на троне, воздвигнутом руками покорных и молчаливых рабов. Мы привыкли к этому, и вот уже пузатый, в лакированных туфлях ходит по территории вашего завода и по-хозяйски, выставив пузо вперед, распоряжается произведенной продукцией. Решает, кого выгнать, а кого взять. Деловито отчитывает попавшегося на глаза, и тот, опустив голову, молча выслушивает. "Ну что тут скажешь — хозяин…" Стоп! Кто хозяин? Вот этот лысый приплюснутый прыщ? Этот картавый, криворукий заморыш, с колыхающимися от ощущения собственной важности щечками, — это он-то хозяин? А вы уверены?

Ну да, он купил ваш завод, он купил акции, он использовал переменный капитал — часть своих денег, которые предназначены для покупки рабочей силы. В системе производства наемный работник интересует капиталиста лишь как переменный капитал, а не как живая личность, с ее нуждами, потребностями и интересами. За ним сила: ОМОН, судебные приставы, министры, законы. Он купил. Маленький одинокий рабочий, опустив голову, молча подчинился.

Или не подчинился? И не одинокий — тысяча рабочих, целое море ненавидящих, ослепительных глаз. Пришли, услышав тревожный призыв паровозного гудка. Пришли защищать свой завод. "Мы создатели материальной реальности, мы производим, мы вкладываем свой труд, платим собой за осмысленную форму". Этот же, "новый хозяин", заплатил бумагой за бумагу, виртуальными активами за твердую реальность, прислал судебных приставов, спецназ, нового директора, новые порядки… "А нас ты спросил, собака"? И полетели камни в головы псов, слепо, без разбора выполняющих приказ системы, пустивших в ход спецсредства и табельное оружие. Трое рабочих были ранены: одному отстрелили пальцы, второму пуля попала в голову, третьему прострелили плечо. Стачком оповестил паровозным гудком жителей поселка "Советский". На помощь "народному руководству" спешили широкие и озлобленные народные массы, вооруженные кольями, дубинками, газовым и охотничьим оружием. Нападавшие спецназовцы отступили, забились в глубь предприятия, захватив заложников. Такими событиями ознаменована новая эпоха сопротивления. Рабочие выборгского ЦБК, а чуть ранее Ачинского глиноземного горно-обогатительного комбината, объявили на всю страну о продолжении битвы — страшном пробуждении Титана.

Стать титаном, способным свернуть доминацию капитала — значит, обозначить себя как класс. Как часть общества, объединенную общими интересами, в основе которых лежат кровные связи, общая рабочая идеология, только своя рабочая культура, пролетарский образ жизни — единое представление о том, как достичь общей цели во имя интересов и торжества идей класса.

Класс, как и партия, племя или клан, способен в конечном итоге подчинить себе общество, в котором он господствует. Маленький рабочий, одинокий и растерянный, вдруг становится силой, неопровержимым обстоятельством, чувствуя у себя за спиной угрюмую неколебимую мощь, вливаясь в неудержимую лаву, способную сметать все, что пытается ограничить ее разлив. И вот уже "новый хозяин", испуганный и взъерошенный, что-то, оправдываясь, лопочет себе под нос, вжимаясь в обшивку кресла; бравые псы системы готовы на переговоры, а судебные приставы мчатся восвояси с рапортом о "невозможности приведения в исполнение решения суда" в зубах. Закон сильного еще никто не отменял. Капитал ни минуты не раздумывает, принимая решения о применении силы против рабочих, когда речь идет о потере прибылей и сокращении нулей в присвоенных суммах. Он действует четко и согласованно, как единый механизм, как всеохватывающая паутина, как сито, сквозь которое пытается просеять рабочее движение, рассеивая, расчленяя его на множество отдельных песчинок. "Кто конкретно"? — спрашивает капитал. Персональная ответственность, отдельный рабочий — единица, песчинка. Только так обеспечена безопасность капитала.