Газета Завтра 328 (11 2000) - [11]

— Юрий Ильич, более общий вопрос. Либералы, провозгласив правовое государство, разрушив советский строй, выпестовали в России государство бандитское. Как это произошло? Каковы механизмы проникновения бандитов во власть, в культуру, в экономику?

— Это вопрос философско-правовой, достаточно сложный. Надо отметить, что сама цель построения правового государства многими политическими силами, рвущимися к власти, использовалась именно как политический лозунг. То есть не ставилась задача реально построить правовое государство. Модная фраза о правовом государстве ложилась на сознание людей и использовалась в пропагандистских целях. В чем ядро правового государства? Это связанность самой власти законом. То есть государственная власть должна скрупулезнее выполнять закон, чем рядовой гражданин страны. Именно в этом случае власть получает право требовать законопослушности от рядового члена общества. Что же у нас? Власть регулярно сама нарушает конституцию. Раньше это обосновывалось тем, что конституция была плохая, чужая. После 1993 года власть все правила изменила под себя, появилась своя доморощенная конституция, но оказалось, что и она тоже мешает, оказалось, что разделение властей сильно мешает правящим кругам. А Конституционный суд хорош только тогда, когда он действует по принципу: конституционно все то, что выгодно определенной группе лиц. Оказалось, что судебные решения недействительны для исполнительной власти, которая упорно проводит лицемерную политику двойных стандартов.

Конечно же, отсутствие прочных правовых традиций в нашем обществе тоже делает свое дело. На Западе обращение в суд — это обычная практика всех граждан. У нас же, вы сами знаете, рядовые граждане считают, что обращение в суд — это самое последнее дело, что судиться, рядиться — это не очень красиво — с точки зрения морали. Такое скептическое отношение к праву в народе есть. Но, я уверен, что только правовые традиции оградят общество от злоупотреблений власти. Если же взять общую ситуацию с преступностью — скажу, что здесь наша российская преступность ничего нового не изобрела, а те сферы, которые априори уязвимы для криминала, наша российская преступность по полной программе эксплуатирует. Речь идет о вопросах, связанных с приватизацией. Приватизация, известным образом проведенная в России, привела к криминализации общества. Приватизация по Чубайсу — это мина замедленного действия, заложенная под Россию. Она еще рванет. По большому счету, у нас ни одно предприятие не приватизировано в полном соответствии с законом. Конечно, я не призываю к тотальному пересмотру итогов приватизации, но я считаю, что там, где приватизация произошла с большими, грубыми нарушениями, где предприятия не работают, где инвестиционная программа не выполнена, где все делается для того, чтобы похоронить производство, где не платится налоги государству и зарплата рабочим, там надо ставить вопрос о пересмотре вопроса собственности... Еще одно обстоятельство — рост коррупции. Во-первых, она проникла на самый высокий уровень. Во-вторых, российский чиновник, с точки зрения его правовых возможностей, самый сильный в мире. У него большая свобода усмотрения, большие права. Например, он имеет право распределять ресурсы в огромном объеме. Но с точки зрения уровня зарплаты — он нищий. Поэтому-то и получается, что наш чиновник наиболее восприимчив к коррупции.

— Юрий Ильич, как на Западе не ангажированные юристы, общественные деятели оценивают феномен криминальной России? Какими способами они пытаются преодолеть эту проблему? Как они переживают феномен России криминальной?

— Прежде всего, нельзя строить иллюзии насчет того, что Запад страшно переживает за Россию. Проблемы российской коррупции — это, конечно, прежде всего, наши собственные проблемы. И возлагать на Запад какие-либо надежды можно лишь до определенного предела. Но в принципе Запад не заинтересован в том, чтобы Российская Федерация стала тотально коррумпированной страной. На Западе сейчас, насколько я могу судить, идет процесс некоего осознания того, что творится с Россией. Когда я встречался с большой группой конгрессменов США, обсуждался вопрос борьбы с коррупцией и преступностью. И мне был прямо задан вопрос: "Как вы считаете, правильно мы себя вели по отношению к России, когда поддерживали Ельцина и все, что с ним связано"? Я ответил в том смысле, что вы, наверное, сами в этом вопросе разберетесь, но очевидно, что Запад сознательно закрывал глаза на многие факты коррупции в высшем руководстве, факты, которые и раньше были известны. Интересная деталь, когда Альберту Гору на стол лег доклад ЦРУ о коррупции в России, он поставил резолюцию: "Чушь!". Налицо явно предвзятый подход.

Вообще, отношение на Западе к проблеме российской коррупции очень разное. Например, в США используют проблему российской коррупции в политических целях, она всплывает в предвыборных баталиях между демократами и республиканцами. С другой стороны, тема коррупции в России на Западе приобретает форму нового пропагандистского мифа о зловещей бандитской России. Западному обществу пытаются навязать представления, что Россия — это самая коррумпированная в мире страна. Это, конечно же, не так. Впрочем, на Западе есть люди, которые желают России добра. Я в процессе выстраиванния отношений с генпрокуратурой Швейцарии, с генпрокуратурой Швеции, с генпрокуратурой США чувствовал искреннее желание многих западных коллег нам помочь. Другое дело, в состоянии ли мы эту помощь реализовать. Сейчас интересная ситуация складывается. Сейчас, когда Кремль, по сути, взял под контроль и сделал управляемыми все правоохранительные органы — МВД, ФСБ, Генпрокуратуру, возникло страшное недоверие со стороны западных коллег к российским правоохранительным органам. В частности, позиция швейцарцев сводится к тому, что в России просто не с кем иметь дело. И частично они правы. Скажем, материалы по скандалу вокруг Бэнк оф Нью-Йорк, по поводу отмывания преступных доходов российскими чиновниками не передаются в руки российских правоохранительных органов, потому что нет никакой гарантии, что на следующий день Борис Березовский или другие заинтересованные лица не будут эти материалы перелистывать. Возьмем ситуацию с "Мабетексом". Группа Чуглазова, Катышева, Казакова, эффективно осуществлявшая расследование, была отстранена от дел. Названные люди сотрудничали со швейцарцами почти два года, а сейчас — где они? Швейцарцы недоуменно говорят: "Как с вами можно иметь какие-то дела? Что у вас там происходит?" Сотрудничество с Западом в деле борьбы с преступностью необходимо. Такое сотрудничество полезно. Сейчас в контексте интеграционного процесса европейское сообщество открывает нам новые правовые возможности в деле возвращения в Россию украденных денег. Но для этого российским правоохранительным органам надо показать, что они не ангажированы преступниками, что они действуют в рамках закона.