Газета Завтра 305 (40 1999) - [13]

Впрочем, и других, не менее острых, проблем тоже хватает.

Ирина Бусыгина, доктор политических наук, директор Центра региональных политических исследований МГИМО: "У нас нет социальной группы, которая могла бы стать локомотивом модернизации. Все имеющиеся силы: начиная с бюрократии и заканчивая крупным бизнесом, — заинтересованы в сохранении статус-кво".

Василий Юрченко, губернатор Новосибирской области: "Сегодня в Сибири доля инновационно-активных предприятий составляет менее 7% — в 10 раз меньше, чем в странах Евросоюза и США, а доля инновационной продукции от общего объема товаров равна всего 1,5%. В то же время затраты на научные разработки составляют менее 1% от общего объема затрат на производство продукции".

Боб Аркер, управляющий директор центра технологий и инноваций "PricewaterhouseCoopers": "Из четырех обязательных компонентов инновационного процесса: идеи новых продуктов и соответствующие образование для их появления, управленческий талант в сфере инноваций, спрос на них со стороны бизнеса и возможность выхода капитала на инновационные разработки, — в Новосибирске представлены только два: инновационные идеи и заказы со стороны бизнеса".

Иосиф Дискин, советник председателя Совета Федерации, доктор экономических наук, профессор, заместитель директора Института социально-экономических проблем народонаселения Российской академии наук: "Модернизация — очень простое дело, эффективное решение актуальных национальных проблем! Для этого нужно, во-первых, определить перечень актуальных национальных проблем — реальных, а не выдуманных в ходе публицистических рассуждений. И, во-вторых, найти эффективные решения. Когда мы хватаем чужие решения чужих проблем, то мы решаем не свои проблемы, а те, которые были в тех странах, у которых мы их заимствуем. Попытка применить чужой опыт к себе чаще всего выглядит довольно смешно...

Наш президент говорил, что главная задача — создать страну, из которой не будут уезжать самые талантливые и образованные. Еще пять лет назад из двенадцати выпускников с физико-техническим образованием уезжало десять, а подготовка каждого из них обходится в миллион долларов, то есть ущерб достаточно велик, и мы практически выступаем в роли глобального донора. Всё это обрекает страну на проигрыш в мировой конкуренции.

Сейчас мы находимся на развилке, когда идёт борьба за будущее России. Невозможно удержать роль государства в мире, не выиграв ту гонку, в которую мы ввязываемся, выскочить из неё мы тоже не можем, потому что это значит — выскочить из глобуса. Что для этого нужно сделать? Вся теория модернизации говорит о том, что сегодня главное — не ресурсы, с ними у нас всё в порядке, а институты, регулирующие социальные отношения.

Сегодня в России ВВП на предмет покупательной способности на душу населения составляет около 12 тысяч долларов. Для того, чтобы иметь такой социальный паритет, при котором люди не станут уезжать, с учётом существующей большой дифференциации в доходах, эта сумма должна быть 20—25 тысяч долларов. А если цены на энергоресурсы, по прогнозам, упадут на 30%, то, значит, нам нужно иметь темп роста ВВП 5—6%. Сырья у нас в стране много, даже с избытком.С социальными ресурсами в стране тоже всё замечательно — есть молодежь, готовая, если ей предоставят условия и веру, что все не зря, быть мобильной, переквалифицироваться...

В решении национальных проблем инновации эффективны лишь тогда, когда они создают высокоприбыльные сектора экономики с относительно высоким уровнем дохода. Проблема в том, что если мы будем жить в стране вывесок, называемых инновациями, то мы не получим ничего... и разочарование приведет к политической катастрофе. Отступать некуда — надо выигрывать!"

Но, спрашивается, как можно хоть что-то выигрывать, если молодые функционеры "партии власти" выдают на-гора примерно такое: "Следующим шагом должно стать распространение опыта Сколково на всю страну" (Владимир Головнёв, первый заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству). Ещё и "опыта Сколково"-то никакого нет, не заработал пока этот проект, а депутаты , оказывается, уже готовы бежать впереди паровоза и распространять опыт даже независимо от того, каким он окажется, положительным или отрицательным. То ли так сильно верят в "сколковский" успех, то ли их реально волнуют проблемы, очень далёкие от проблем инновационного развития российской экономики. Околоинновационное словоблудие очень едко высмеял один из участников форума, написав в своём блоге: "А то они там (на Западе. — Н.К. ) ничего не понимают, делают какие-то там айфоны-айподы, тогда как надо просто ИНТЕГРИРОВАТЬ ИННОВАЦИИ В РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР ЭКОНОМИКИ. Да, и главное — не промахнуться. В реальный сектор, обязательно интегрировать свою инновацию..."

Не менее четко сформлировал проблему другой участник форума, Ян Кэмпбелл, преподаватель Высшей школы международных отношений и государственного экономического университета Чехии (Прага): "У Сколково нет будущего, во всяком случае такого, как рисуют его создатели. Оно будет иметь успех как бизнес-школа для детей элиты, где стоимость обучения составит около 50 тысяч евро в год, а годовой оклад профессора (разумеется, иностранного) — 300 тысяч долларов. Если говорить о Сколково, как о парке инноваций, которые должны создаваться и применяться с помощью больших корпораций, прежде всего западных: Microsoft, Cisco, Intel и так далее, — то это заблуждение. Ни одна западная корпорация не будет делиться с Россией передовыми идеями. Что-то старенькое они будут подогревать, как кофе. Как инновационный парк, Сколково будет иметь успех, если будет использовать западные деньги, а инновации производить свои. То есть расти на своих корнях с поддержкой Запада. И говорить здесь о партнёрстве не совсем корректно. Партнёрство — это диалог равных. Поэтому я и считаю, что Сколково — это временное модное явление. Но я очень надеюсь, что ошибаюсь!"