Газета Завтра 298 (33 1999) - [5]

ЛОГИКА “БЕЗУМИЯ”

Все это случилось чуть раньше предсказанного газетой "Завтра" срока и повергло в шок даже лояльных Ельцину деятелей как в России, так и за ее пределами. Человек, похожий на президента России, не стал дожидаться ни очередного обострения ситуации на Се- верном Кавказе, ни роста цен, начатого бензиновым кризисом, ни каких-либо иных событий, которые можно было бы расценить как “провал” и списать на Степашина. Все было решено, видимо, настолько спонтанно, что кремлевские "стратеги" просто не успели придумать для президента правдоподобное объяснение данного решения. Ельцин просто заявил, что, вот, решился насчет своего наследника, а потому и поменял. Ничего более нелепого придумать было нельзя.

Во-первых, любой вариант "спасения" нынешней верхушки ельцинского режима, будь то переворот, введение ЧП, или частичный выигрыш парламентских выборов или компромисс с оппонентами,— требовал и требует последовательной работы с опорой на крупные и влиятельные элитные группировки. Смена "коней на переправе" сигнализирует о том, что ситуация стала экстремальной для тех, кто осуществляет переправу. Иными словами, это манифестация собственной слабости: как объективной, так и субъективной.

Во-вторых, заявка о "престолонаследнике" не укладывается в любые, сколь угодно широко понимаемые, рамки буржуазной демократии. Она отражает разве что дикую дремучесть самого "псевдоцаря" и в еще большей сте- пени — его ближайшего окружения. Истинный смысл "демократических реформ" в России эта заявка раскрывает во всей красе — именно как попытку узурпации властных полномочий очень узким кругом лиц, в просторечии называемых "семьей".

Наконец, в-третьих, "преемниками" у Ельцина побывали многие, и все они в полной мере испытали на себе как превратности выборного процесса, так и перемены ельцинского нрава. Если бы Ельцин на деле хотел передать дела Путину, то должен был хранить это в глубочайшем секрете. Следовательно, перед нами либо ошибка, либо грубая маскировка реальных целей и задач.

В результате размывается вся бюрократическая система, именуемая "вертикалью власти". Ведь меньше трех месяцев назад "верховный" возвысил бывшего знатока партийной работы в пожарных частях до премьера, возложив на него обязанность разрешать многочисленные кризисы, бушующие по стране, а равно обеспечивать избирательный марафон. Таких "виражей" бюрократия в принципе не прощает, а уходит к другому "хозяину". Начинаются распри и общий хаос, что можно видеть на примере Дагестана, где все военные начальники заняты имитацией бурной деятельности и перекладыванием ответственности на нового "наследника".

В то же время очевидно, что Ельцин сегодня рассчитывает на продолжение "большого хапка" образца 1996 года. Прошлогодний дефолт 17 августа стал своего рода завершением его избирательной кампании, подвел под ней итоговую черту. С большим плюсом для "Семьи”, которой нет дела, что страна стояла на грани банкротства, массового вымерзания северных районов и голода. Виктор Черномырдин не мог или не захотел дать гарантии, что эту черту Россия не переступит. Примакова пришлось достаточно долго уговаривать взять ответственность на себя. Он пошел на это, поставив перед Ельциным ряд жестких условий. В результате зиму Россия пережила, двигались — хотя и со скрипом — переговоры о реструктуризации внешнего долга. Когда принципиальная договоренность с обоими клубами кредиторов была, наконец, до- стигнута — Примаков оказался ненужным Ельцину, а исходившие от него потенциальные угрозы зарубежным активам "семьи" — нетерпимыми. В ре- зультате — отставка №2, если отставкой №1 считать сброс отработавшего свой небольшой ресурс Кириенко.

Но отставка отставке — рознь. Примаков добился от Березовского главного — тот сорвался и в мартовском интервью французскому телевидению объявил фактическую войну всей российской элите. После этого "возвращение олигарха" и восстановление его отношений с "Семьей" лишило Ельцина, как минимум, половины его прежних сторонников. "Обнаживший меч первым — погибает",— такова восточная мудрость. Отставка не стала для Примакова трагедией. Возможно, она даже входила в его планы, как жертва фигуры у опытного игрока.

Кроме того, Ельцин не мог полностью отказаться от "наследия Примакова" — мешала неопределенность с МВФ и генпрокуратурой. По требованию Березовского Ельцин хотел предложить Думе кандидатуру Аксененко, но затем "одумался". Отсюда — ставка на Степашина и его "переходное" от Примакова правительство, сохранившее ряд второстепенных фигур. Как только оба сдерживающих "семью" фактора оказались устранены, перед "кремлевской группой" встал вопрос о финансовом обеспечении выборов. Денег Березовского и Зурабова, возглавляющего Пенсионный фонд, явно не хватало для достижения приемлемого результата. Добыть деньги Газпрома с помощью "цивилизованного" давления на Вяхирева очевидно не удалось. Да и Черномырдин сразу после возвращения в систему Газпрома предпочел дистанциро- ваться от Ельцина. Центробанк во главе с Геращенко — государство в государстве, интересы которого достаточно далеки от интересов “Семьи”. За деньги РАО ЕЭС и транснациональных финансовых корпораций, связанных с фигурой Чубайса, "главный ваучер" потребовал продвижения на пост премьер- министра своего кандидата. "Семья", будучи зажата дефицитом времени и средств, согласилась на это предложение. Тем более, что намек Березовскому был сделан недвусмысленный — дом приемов ЛогоВАЗа обстреляли из гранатомета, попав точно в угол здания. На фоне суперпрофессионально разнесенного за несколько дней до того такими же гранатометами броневика питерского "нефтяного короля" Капыша подобное "приветствие" прозвучало, видимо, не слабее "Фауста" Гете — даже если это всего лишь случайное совпадение.