Газета Завтра 294 (29 1999) - [21]

В последнее время заметен резкий взлет интереса к личности Сталина. О нем вышло много книг, напечатана масса статей, на демонстрациях видно много его портретов. Например, стала выходить серия "Русские судьбы", запланированная в 30 томах. И первый том — это политическая биография Сталина, а том о Пушкине — где-то заметно позже. Причем этот новый прилив интереса к Сталину носит особую окраску. Сталин воспринимается не как коммунист, продолжатель идей Маркса и Ленина. Например, я не видел ни на одной демонстрации портрета Маркса, зато много портретов Сталина. В этом течении мысли Сталин воспринимается как русский патриот, продолжатель русской державной традиции. Мы имеем дело уже с некоторым явлением современности, отражающим какие-то современные социальные явления.

Из того, что изложено выше, казалось бы, видно, что восприятие Сталина как государственного деятеля русского патриотического направления никак не согласуется с фактами. Даже "национал-большевизмом" проводившуюся им политику нельзя назвать. Сталин мыслил и действовал строго в рамках марксистского коммунистического воззрения, усвоенного им в молодости. Совершенно оправдан был лозунг: "Сталин — это Ленин сегодня". Положение, что Сталин резко отошел от дореволюционного и непосредственно послереволюционного курса Ленина, столь же не обосновано фактически, как и многочисленные попытки доказать, что Ленин "извратил" или "исказил" Маркса, был, скорее, последователем Нечаева или Ткачева. Этот последний вопрос выходит за рамки настоящей работы, но можно привести множество аргументов, показывающих, что Ленин воспринял именно центральное ядро идеологии Маркса и сделал его своим орудием, при помощи которого "перевернул мир".

Как для Ленина не было более убедительного аргумента, чем цитата из Маркса, так и Сталин постоянно повторял, что он "верный ученик великого Ленина" — и до войны, и во время ее, и после. Конечно, он руководствовался идеологией Ленина в меняющихся условиях (как и Ленин — марксизмом). После войны широко был распространен слух, что следующая война будет лет через 10–15. Джилас в своих воспоминаниях утверждает, что слышал это от самого Сталина. Я слышал от многих, имевших связи в высоких сферах (физиков-атомщиков, ракетчиков). Видимо, этот слух шел сверху. В случае успеха такая война вряд ли могла принести мировое господство, но обеспечивала бы господство над Европой. Так как тогда казалось, что Китай прочно включен в единый "социалистический лагерь", то вырисовывалась возможность создания единого коммунистического общества в размерах Евразии, наиболее реально мыслимое приближение к идеалу мировой революции. На большее не мог рассчитывать и Ленин в период самых радужных революционных надежд 1919–1920 гг. Вероятно, это была мечта Сталина последних лет его жизни.

Да ведь Сталин оставил исчерпывающее свидетельство своей идеологии — последнее свое произведение, можно сказать, завещание: "Экономические проблемы социализма в СССР", написанное в год его смерти. Книга ясно характеризует идеологию и тип мышления Сталина. В ней — длиннейшие цитаты из Маркса, Энгельса, Ленина (одна цитата из Маркса длиной в 2 страницы). И не упоминается ни один другой экономист, хотя бы столь тогда знаменитый Кейнс (одно исключение — возражение давно забытому А. Богданову). Такое впечатление, что автор вообще не держал в руках работ экономистов, кроме "классиков". Зато марксизм молчаливо принимается как абсолютная истина: "мы, марксисты, исходим из известного марксистского положения...", "немарксистский — следовательно, глубоко ошибочный" и т.д.

Последовательно придерживаясь этих принципов, Сталин указывает на противоречие, существующее в современном ему социалистическом обществе СССР, — это наличие денег и товарного производства. Он предвидел переход к "прямому продуктообмену". Какая странная картина! Выросла сложнейшая экономика, сам Сталин ежегодно утверждал бюджет, а в то же время планировал старое марксистское "отмирание денег". То есть он никогда не забывал идеологию своей молодости и "Военного коммунизма". Даже колхозы, с его точки зрения, нарушали чистоту принципов социализма, "так как труд в колхозах, как и семена — свой собственный". Когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его "денежным хозяйством" исчезнет как ненужный элемент народного хозяйства. Совершенно как писали в 1920 г.: "наши дети, выросши, будут знакомы с деньгами уже только по воспоминаниям, а наши внуки узнают о них только по цветным картинкам в учебниках истории".

Этой марксистской идеологии Сталин и придерживался всю жизнь, лишь приспосабливаясь к новым фактам жизни (например, войне). Был ли случай, когда Сталин поступил, исходя из интересов русского народа, если его не заставляли это делать другие обстоятельства? Я таких случаев привести не могу. Но зато часто он поступался интересами русских. Например, во время войны в немецкой армии каждый солдат периодически получал отпуск, как откровенно признавал Гитлер, чтобы немецкий народ не сокращался. Сталин не мог не знать мер, принимаемых противоположной стороной, в других случаях их перенимал — но не в этом. (В начале войны это еще можно было объяснить отчаянным положением, но с 1943 г. было ясно, что война выиграна, Сталин сам это говорил Жукову.) А в результате русские перенесли такой демографический удар, что в начале 80-х годов в школах РСФСР училось приблизительно столько же детей, как и до войны. А в республиках Средней Азии — в 3–4 раза больше. (И понятно: убиты во время войны были 1 русский из 16 и 1 узбек из 36. Русские составляли около половины населения и 66 % среди убитых.) Но со своей точки зрения Сталин был прав — после войны при коммунистическом строе стало жить гораздо большее число людей, чем до нее.