Газета Завтра 209 (48 1997) - [36]

Умирает великое поле,

А его землепашцы молчат.

Привыкаем к позору, к неволе.

Ты простишь ли нас,

Родина-мать?

Умирает родимое поле,

А сыны не приходят спасать…

ЖЕСТОКОСТЬ

Сдвигал сурово Сталин брови,

И было слово, как приказ.

Но даже он не пролил крови,

Чтобы держать в руках Кавказ.

Он знал,

что клич: “За око - око!”

Посеет смуту и раздор:

Карать жестокостью жестокость

Умеют горцы с давних пор.

Решая все вопросы смаху

И трезво не вникая в суть,

Легко столкнуть

Христа с Аллахом -

Попробуй к миру их вернуть!

Он жестко строил, но не рушил

Пусть там, где вечно холода…

Зачем же рушат наши души,

Да пострашней, чем города?

Кто станет

с тем грузином вровень,

Кто скажет голосом Кремля:

“Ни русской,

ни чеченской крови

Не стоит мертвая земля!”

ПЧЕЛЫ

…Уходит в ночь разведка -

Полночная душа,

Над сломанною веткой

Напрасно не жужжа.

Она молчит до срока,

Она не ест, не пьет,

Но все, что брызжет соком

И радостью, найдет.

Потом ее посыльный,

Запомнив венчик-дзот,

Падет на холм могильный,

Но к цели доползет

По лучику в овраге,

По стынущей росе,

Чтоб верные присяге

Пошли в атаку все:

Эскадрами - к высотам

Уже не наугад,

Чтоб золотился в сотах

И мак, и виноград,

И тихая гвоздика,

И желтый лепесток,

И запылавший лихо

Лазоревый цветок.

Хоть крылышки сотрут их

Под ливнем и жарой,

Зато погибнут трутни

От жизни даровой.

Их отдых будет краток

Под ливнем и жарой,

Но станет возле маток

Кружиться новый рой,

Чтобы лететь под пули

И все начать с нуля,

Чтоб богатели ульи

И с ними - вся земля.

Чтоб родились рассказы

Да и стихи про пчел,

И мальчик синеглазый

Однажды их прочел

И понял, что на свете,

Верша и труд, и суд,

И старики, и дети

В одной семье живут!

ЮРИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ ( к 60-летию Ю.М.Медведева )

Владимир Бондаренко

Для меня Юрий Медведев всегда символизирует волю к Победе. Знаю его уже лет двадцать, и где бы он ни работал - в ”Молодой гвардии”, в “Нашем современнике”, в “Москве” - он всегда выбивался из общего ряда угрюмых, задумчивых почвенников, отстаивающих народные интересы. Он тоже их отстаивал, и с не меньшим рвением, но как-то более победно и весело, без скорби неминуемого поражения, без плача над потерянным… Последний плач, последний поклон, последний колдун, последний привет, последний холм - все это было не для него.

Юрий Медведев и из последнего стремился сделать первого. Он молился не столько прошлому, сколько будущему России. И не случайно он стал фантастом. Непримиримый борец за русскую идею, он оснащал эту идею проектами будущего… Своим горделивым видом, своей походкой, своей изысканностью он всегда напоминал и напоминает какого-то шляхтича из древних родов времен Гедиминаса. Я уж думал, что Юра, подобно Никите Михалкову или Дмитрию Жукову, - из уцелевших дворян. Нет - самого что ни на есть крестьянско-казачьего роду-племени. Отец из донских казаков, мать из крестьян, ставших купцами. Но - там и там - явная пассионарность… Отец стал военным летчиком, сталинским соколом, а предки матери не просто из крестьян в купцы выбились, но и были в числе основателей города Новониколаевска, ныне Новосибирска… Там и рос в детстве Юрий Медведев. Но потянуло сухопутного сибиряка после школы в высшее военно-морское училище. Романтика моря, космоса свойственна всем подросткам, но не все добиваются ее воплощения, не для всех она становится жизненным кредо.

Служил на Севере, но уже и писал, сочинял, по рекомендации известного мариниста - писателя Николая Задорнова - поступил в Литературный институт. Учителей и наставников находил себе сам… Конечно, прежде всего учился у Ивана Ефремова, до сих пор замалчиваемого великолепнейшего нашего писателя-фантаста, мыслителя, русского патриота. С тех лет с легкой руки Ивана Ефремова Юрий Медведев и тянет лямку защитника русской отечественной фантастики… Сколько раз громили его наши космополитические русскоязычные фантасты, подминавшие под себя и ныне успешно монополизирующие этот литературный промысел. А Юрий Медведев в ответ на травлю успешно возрождает русскую фантастику, ныне в издательстве “Русская книга” уже вышло под его началом восемь томов двадцатитомной “Библиотеки русской фантастики” с X (!) по ХХ век…

Неугомонность заставляла Медведева пробивать через все политбюро выпуск “Поэтических воззрений славян на природу” А. Афанасьева, хотя возражали все, начиная с академика Лихачева. Это Медведев был инициатором полной публикации в течение двух лет в журнале “Москва” “Истории…” Карамзина. Сейчас подобным никого не удивишь, но тогда для истосковавшихся по русской подлинной истории труд Карамзина был великим откровением. Тираж журнала “Москва” поднялся до семисот тысяч.

Постепенно издательская деятельность становилась главной в пассионарном порыве Медведева, из своего осталось время только на стихи, да и то - в подражание Алексею Константиновичу Толстому - на иронико-историческую тему. В пространстве патриотической литературы таких устремленных в будущее, футурологических мечтателей-делателей не так много, и не случайно рекомендации в Союз писателей Юрию Медведеву давали Александр Проханов и известный русский фантаст Александр Казанцев.

Последние годы Юрий Медведев мог бы спокойно жить и почивать на лаврах - насколько я знаю, на хлеб с маслом ему бы хватило, и вести неспешную издательскую, уже упорядоченную и привычную, работу. Но он влезает в новые проекты. Помню, мы с ним почти одновременно вышли на девяностолетнего старца из Казахстана - Альфреда Хейдока, удивительного мистического русского писателя… Я впервые написал о нем еще в советское время в “Советской России”, за что мгновенно был рахслестан партийно-прогрессивными писателями, увидевшими в пропаганде Альфреда Хейдока “оскал белогвардейщины”. Юрий подбирался к нему как бы по линии фантастики, прикрывая этот “оскал” научно-фантастическими размышлениями… Но так по-настоящему мы еще и не открыли русскому читателю этого удивительного автора. Я занялся газетой “День”, Юрий - выполнением грандиозных проектов по публикации славянской мифологии, а тем временем старейший наш русский писатель Альфред Хейдок, из латвийской деревни в начале века волею судеб перекочевавший в Маньчжурию, воевавший у барона Унгерна, друживший с Николаем Рерихом, просидевший немало лет в сибирских лагерях, - ушел в мир иной… Земля ему пухом, и я надеюсь, мы с Юрой Медведевым вместе издадим первоклассный том его рассказов и повестей в его же космических иллюстрациях.