Газета Завтра 194 (33 1997) - [11]

Л.Р. Вне всякого сомнения, говорить о явлении, полностью сформированном, у которого уже появились грани, рановато. По той причине, что никакого опыта нет, мы создаем организацию, наступая сами себе на пятки, пытаемся идти вперед и сопоставляем, что к чему и как. Но основой явилась, вне всякого сомнения, та антигосударственная политика нынешнего руководства, которая проводится и в отношении армии, и в отношении безопасности страны. Раз мы заговорили о Советском Союзе могла ли в то время быть военная оппозиция? Я считаю, что она была практически невоможной и не потому, что был сильный политический контроль или давление особых отделов, а в первую очередь потому, что это была каста каста людей, которые гордились своей специальностью. В училища военные всегда был конкурс народ направлял в армию лучших сыновей. Если вспомнить Максима Перепелицу, для которого самым страшным наказанием было то, что его пытаются не пустить в армию можно судить о тогдашних настроениях. По этой причине армия не обделялась вниманием государства. Может, и жили военные не слишком богато чуть лучше, чем в среднем по стране, но это были люди, готовые отдать свою жизнь служению Родине. С другой стороны, была и уверенность в том, что Родина тоже их защитит. Не было случая, чтобы кто-то уходил на пенсию, не имея квартиры. И пенсии военные были выше, чем гражданские. Это, вне всякого сомнения, еще раз повторю, выделяло военных. И такова правильная политика любого государства. Например, в Англии самые высокооплачиваемые служащие военные. Премьер-министр получает меньше, чем начальник Генерального штаба, у которого жалованье двести тысяч фунтов в год, самое высокое в стране. Тургут Озал, президент Турции, первое, что сделал, придя к власти в два раза поднял зарплату военнослужащим. И когда не мулла, не лидер оппозиции, а премьер-министр попытался перевести Турцию в более исламские рамки, ему военные сказали: “Стой! Если попытаешься еще что-то сделать мы придем к власти”. То есть в любой уважающей себя стране армию считают одним из столпов государственной власти и безопасности, она на особом счету, ей уделяется особое внимание. Сейчас у нас обратная ситуация военнослужащие оказались классом отверженных, у армии нет никаких перспектив. Главная перспектива армии даже не в том, сколько будут платить солдату или что он будет есть, хотя и это важно. Перспектива армии, ее уровень это ее вооружение и ее выучка. Оборонная промышленность, оборонная наука или уничтожены, или лежат на боку без движения. Для меня лично как для любого профессионального военного это очень больной вопрос. Думаю, именно поэтому моя инициатива нашла такой массовый отклик и широкую поддержку в сердцах всех, кто честно служит своему Отечеству и любит его.

А.П. Лев Яковлевич, вы генерал чеченской войны и офицер афганской кампании. Я видел последствия той трагической январской ночи в Грозном. Что такое для вас чеченская война? Она сдетонировала все процессы в армии, стала рубежной, разделила остатки Советской армии и новую возможную армию.

Л.Р. Здесь много моментов. Прежде всего, это была война со своим народом: бомбили не только чеченских боевиков. Для меня проблема стояла так: я понимал неправомерность совершаемого, но была и ответственность перед подчиненными, бросить которых было невозможно. Была возможность лично не участвовать, послать кого-то из генералов моих заместителей как командира корпуса. Кстати, командир Краснодарского корпуса так и поступил. Но войска все равно бы пошли, и потери могли быть другими. Так и случилось: кроме маленького моего отряда, который считался в резерве, а оказался на переднем крае боев, в центре Грозного только он не был разгромлен, только он выполнил поставленную задачу. На него чеченцы всеми силами навалились, а Северная группировка откатилась, потеряв 131-ю бригаду, потеряв 81-й полк, Восточная группировка откатилась, Западная даже не попыталась войти и этот наш маленький полчок в тысячу сто человек выдерживал по десять-одиннадцать атак в сутки. И ничего выдержали. Не потому, что наши призывники были лучше, чем чеченцы, нет: там были взрослые люди, наемники, уже имевшие боевой опыт, с Басаевым прошедшие через Карабах и Абхазию. А потому, что очень грамотно и точно использовались все виды оружия, что атаки захлебывались в огне, использовалась тактика обходов и ночных действий. Эта война показала всю тяжелейшую ситуацию с армией. Президент, желая иметь личную власть над силовыми структурами, приблизил к себе Грачева, у которого на такой высоте голова закружилась даром что десантник. И армия оказалась не готова. Нельзя к армии относиться негосударственно. И руководство страны, и президент стали в результате заложниками своего отношения к армии, своего желания иметь личную армию. Армия не сумела выполнить поставленные перед ней задачи прежде всего из-за негосударственного управления ею. Когда я прилетел проверять ситуацию в 245-м полку, мне на шею бросился подполковник из моего корпуса. Он порядочный человек, но был в свое время один момент, за который я его чуть не уволил. Оказывается, он здесь начальник оперативного отдела армии. Рядом со мною были все мои генералы. Один отвечал за тылы, второй за колонные пути, третий за охрану и оборону штаба, и мне в голову не могло прийти, чтобы этот подполковник даже у меня в корпусе был замом каким-то. А тут на всю Россию, при огромном числе генералов и на Арбате, и на Северном Кавказе не нашлось человека, кроме этого подполковника.