Газета Завтра 193 (32 1997) - [38]

Эх, похоже, я запрограммирован на негативное восприятие современных реалий. Иначе, наверное, я совсем по-другому отнесся бы к тому, что с 1 августа, впервые за всю историю московского метро, на всех строящихся направлениях прекратились работы, кончилось развитие…

Отнесся бы так, воскликнул бы: “Слава Ельцину и Лужкову! Наконец-то поживем в тишине. Хоть еще действуют некоторые линии, ходят туда-сюда поезда, но, будучи оптимистом, уверен — произойдут всякие интересные обвальчики, подвижки и затопления, и с вычурным наследием сталинизма будет покончено раз и навсегда!”

Впрочем, деградация в одних сферах идет параллельно с трансформацией в других. Так, например, на берегу Москвы-реки в районе Пресни тихо, почти бесшумно, но упорно готовятся площади под строительство “Московского Сити” — нового административного центра Москвы, своеобразного Нью-Кремля. Судя по макету, этот квартал по силуэту будет напоминать Манхеттен, а по духу — странный громоздящийся полусредневековый город из фильма про Бэтмена. Громила станет очевидной доминантой всей центральной застройки города. Главный небоскреб “Сити”, называемый “Россией” (в проекте он представляет из себя чудовищный гибрид готического собора в Реймсе и здания Эмпайр-билдинг в Нью-Йорке), должен взмыть над землей на 400 (!) метров и явить собой апофеоз новой идеологии. Те, кто более или менее знаком с проектом, не сомневаются в идеологическом и религиозном назначении комплекса. И, наверное, не случайно проект предусматривает возведение чудовищного хрустального куба, магическим образом поставленного на одну из своих вершин. Кстати, число сегментов этого куба, по слухам, равняется “числу зверя”. Так это или нет, одно очевидно: наступает новое средневековье — капиталистическая утопия рвется к дымным небесам. Интересно в этой связке вспомнить про затевавшееся при Собчаке в Петербурге строительство небоскреба “Петр Великий” (170 метров). Здание, по мнению специалистов (в частности, профессора Заварихина), было спроектировано в духе храмовой архитектуры и должно было, видимо, служить прославлению некоего нового религиозного культа…

Касаемо же “Сити” — есть слабая надежда, что денег на его строительство не хватит ни у Березовского, ни у Потанина, ни, тем паче, у правительства РФ. Впрочем, даже если “Сити” будет построен, великая и разноликая Москва “переварит” монстра, как перевоплотила она дух чечулинских “высоток” и посохинского Нового Арбата. “Девальвировать” Москву не удастся ни нелепыми празднествами, ни абсурдными архитектурными новшествами, ни засильем буржуазного обжорства.

Среди всей бездарной и мерзкой чепухи, затеваемой ко “Дню города”, выделяется один-единственный рекламный плакат. Это действительно мощная, точная и великолепная работа. Здесь Василий Блаженный — в центре, а вокруг смазанный, центробежный ландшафт. Бесконечное, неподвластное человеческой воле континентальное вращение… Этот плакат, да воспоминания о мистическом концерте Жана-Мишель Жарра (6 сентября на Воробьевых горах) — пожалуй, все, что останется от празднования 850-летия Москвы.

ТИТ

АНАЛОГА — НЕТ

Ю. П.

Вокруг Москвы в одночасье выросли скорбные и скучные виллы “новых русских”, игрушечные коробочки “среднего класса”. Откуда эта тяга “на природу”, прочь из города? Не только загрязненный воздух и шут тому виной. Душа умирает, завернутая в саван асфальта и бетона, сознание увядает в полном отчуждении от породившей человека почвенной, травяной, животной жизни. Но и туда, в пригород, люди, вроде бы свободные в осуществлении своих желаний, несут метастазы своего городского жилья, которое буквально втискивает разум человека, все его чувства — в декартову систему трех координат, нигде в естестве не наблюдаемую. Эта система сводит нас с ума, разрушает нормальные инстинкты, навевает психозы, доводит до самоубийств. Бесконечные плоскости и прямые углы всегда вызывали протест в человеческом сердце, но ничего более экономичного и эффективного для реального строительства, чем прямой угол, цивилизации найти не удается. Любые умствования натыкались на сопротивление материалов и законов физики.

Архитектор Константин ПЧельников, разрабатывая дизайн-модуль ”ПАУК”, обратился к архетипу жилья вообще.

Шалаш — это первое трепетное средство освоения очеловечивания земного пространства. Речь идет о праархитектуре. Человек вышел из полуземлянки и сохранил о ней какие-то самые теплые, родственные воспоминания. Даже пословицы говорят об этом: “С милым рай и в шалаше”, “Мал шалаш, да наш” и так далее. Убежище, крыша без стен превратилась в тропиках в бунгало на столбах. Под этой девственной крышей рождались дети, здесь готовили пищу, оттуда выходили охотиться, ловить рыбу или собирать коренья. Со строительством стен началось отчуждение человека от природной среды, а город свел это положение до абсурда: человек — сам по себе, а природа — сама по себе.

Открыли Америку — и колонисты стали осваивать гигантские прерии, двигаясь с Востока на Запад по этому плодородному плато. Появилось знаменитое ранчо — то же бунгало, только на ковбойский лад. Тут тебе и очаг, и люлька, и глаза промывают скотинке, и лошадей подковывают…