Газета Завтра 154 (46 1996) - [14]

— Объявив голодовку, вы сформулировали конкретные требования к правительству. Как оно прореагировало на них?

— Мы сделали заявление для печати, направили обращение к другим академическим институтам, в президиум РАН. Сверх того я написал премьер-министру Черномырдину, министру финансов А. Я. Лившицу, председателю комитета по науке и технологии, вице-премьеру правительства В. Е. Фортову и тогдашнему секретарю Совета безопасности А. И. Лебедю. Ну, от Лебедя письма я не получил. И это понятно, потому что вскоре он ушел со своего поста, ему было не до того. Но странно, что нет ответа от Владимира Евгеньевича Фортова. А он присутствовал на общем собрании РАН, мог бы как-то к себе подозвать и хотя бы устно что-то сказать. Ничего! Это, я считаю, наиболее печальным во всем деле. То есть министерство науки размежевывается с теми взглядами, которые я выразил. И эта позиция прослеживается также у руководства Академии. Оно не хочет заявить о том, что в основном разделяет мои оценки и требования.

Я получил два письма. Первое — от Виктора Степановича Черномырдина, который прислал копию своего поручения. В нем сказано: “Предложение академика Страхова необходимо внимательно рассмотреть. Прошу в месячный срок подготовить с участием заинтересованных министерств и ведомств, научных и общественных организаций предложения по существу поставленных вопросов”. Подписано оно 3 октября 96-го года. Но указанный месяц уже прошел, а что реально сделано? На общем собрании РАН 28 октября, отвечая на мой вопрос, Юрий Сергеевич Осипов сказал, что по договоренности с Черномырдиным на президиуме совета министров будет поставлен вопрос о состоянии науки.

Надо сказать, что когда на общем собрании РАН я предложил принять обращение, была создана редакционная комиссия под председательством академика В. Н. Кудрявцева. Я участвовал в ее работе, и в мой проект документа был внесен целый ряд корректив, выхолащивающих его дух.

Например, я совершенно четко ставил вопрос о неправомерности ссылок чиновников правительства, и особенно министерства финансов, на общие экономические трудности. На ту же предвыборную президентскую кампанию только официально было потрачено 13 триллионов рублей. А расходы на всю российскую Академию наук по бюджету 96-го года составляют один (!) триллион 385 миллиардов рублей. Но это ведь еще без выборной кампании губернаторов! А если все это просуммировать, то окажется, что настрой нынешнего правительства таков: политическим схваткам уделяется гораздо больше средств, чем развитию науки и техники.

А сколько стоила война в Чечне — сначала разрушение, а потом восстановление Грозного? Сошлюсь на журнал “Итоги” за октябрь месяц. Там речь идет об указе президента по поводу выделения на эти цели 16 триллионов рублей плюс один миллиард долларов. Главный вопрос: куда ушел этот миллиард долларов? А это в четыре раза больше, чем годовой бюджет РАН. Вот такие суммы куда-то исчезают, и никто в этом разобраться не может.

А сколько денег идет на содержание непрерывно разбухающего госаппарата? Ведь у нас после перехода к новому строю число ведомств и учреждений стало просто астрономическим! И по сведениям, которые мы имеем, сотрудники этого громаднейшего аппарата получают гораздо большую зарплату, чем ученые.

Вот передо мной справка, которую подготовил комитет по науке, культуре и образованию Госдумы. Научная сфера за январь-сентябрь 96-го года: средняя зарплата 618 тысяч рублей. По отношению к средней по России — это 82 процента. А в госорганах управления средняя зарплата — 939 тысяч, или 124 процента к средней по стране. То есть мы видим, что старое марксистское определение госаппарата как некоего инструмента подавления и принуждения в общем сохраняет свою силу. И этот аппарат постоянно увеличивается. Ведь надо проводить достаточно непопулярную политику…

Но кроме того, я получил ответ из министерства финансов. И этот ответ с самого начала меня удивил. Почему? Я-то писал министру финансов и надеялся, что он мне ответит. Ну, естественно, сам министр финансов писем не пишет, — ему их готовят. Но он их подписывает и таким образом берет на себя ответственность за содержание. Ответил мне заместитель Лившица — И. П. Молчанов. Это письмо, с моей точки зрения, содержит целый ряд утверждений весьма сомнительных.

Ну, например:”Финансовые трудности, испытываемые научными учреждениями, характерны для всей бюджетной сферы. Вместе с тем, по сравнению с другими отраслями, наука финансируется в приоритетном порядке.” Я вот только что говорил, что финансирование науки хуже, чем госаппарата. Так что же значит “в приоритетном порядке”? Беру опять официальную справку правительства, распространенную в Госдуме, — выполнение федерального закона “ О бюджете РФ в 95-м году”. Читаю: “В доходной части бюджет выполнен на 104 процента”. С точки зрения простого здравого смысла, это значит, что и расходные статьи должны быть полностью выполнены. А оказывается, что “расходы выполнены на 96 процентов”. То есть на 8 процентов меньше, чем могло быть. В том числе государственное управление — 86 процентов, национальная оборона — 83, правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности — 104 процента! Вот тут-то и видны приоритеты правительства… Фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу — 69 процентов. Ниже этой цифры только сельское хозяйство и рыболовство — 68 процентов, а также социальная политика — 32 процента! Промышленность, энергетика и строительство — 83 процента, образование — 82, культура и искусство — 72, СМИ — 88, здравоохранение и физическая культура — 76. Обслуживание государственного долга — 122 процента. Пополнение государственных запасов и резервов — 111, и “прочие расходы” — 124 процента!