Газета Завтра 1234 (30 2017) - [13]

"За один возврат Крыма надо поставить памятник", — прозвучало на одном из популярных телевизионных ток-шоу, посвящённых российской внешней политике. С памятником, однако, стоит повременить. Если оценивать ситуацию с геополитических позиций, то ещё не ясно, перевешивают ли пока не очень-то ощутимые плюсы от присоединения Крыма весьма болезненные минусы долговременной, судя по всему, враждебности к России со стороны Украины с её пробандеровски настроенными руководителями. Скорее всего, минусов будет побольше.

Есть тут и другой аспект. С военно-технической точки зрения присоединение Крыма действительно было проведено "вежливыми людьми" безупречно, тут спору нет. А вот политически… Исконно российский полуостров в создавшихся после бандеровского переворота условиях можно и нужно было возвращать с сохранением систем его жизнеобеспечения, для чего вполне достаточно было разместить для их охраны в соседних украинских областях ограниченные российские воинские контингенты. Естественно, с их выводом после подписания конкретных международно-правовых соглашений, гарантированных как самим киевским режимом, так и его западными покровителями. Представить эту чисто гуманитарную проблему, касающуюся жизни сотни тысяч людей, как проявление российской агрессивности было бы затруднительно даже для русофобских западных СМИ. Ничего подобного, однако, сделано не было. В результате восстановление таких систем тяжёлым бременем легло на российский бюджет, а населению полуострова пришлось столкнуться со всевозможными неурядицами, не преодолёнными до сих пор.

Словом, куда ни кинь — всюду клин. Всюду очевидные тактические преимущества сводятся на нет, а то и оборачиваются куда более ощутимыми минусами — неизбежное следствие того, что они не были подчинены продуманной долгосрочной стратегии. Она отсутствует до сих пор. Как и идеология современного российского государства, которая должна вобрать в себя все его геополитические, духовные, исторические, культурные и иные особенности и которая, в конечном счёте, и должна определять эту стратегию. Когда она появится, тогда и начнутся реальные крупные, а не эфемерные, во многом показные успехи и рейтинги. Эти успехи и рейтинги во многом основываются на пиар-активности, энергии и уверенных монологах российских переговорщиков, постоянно воспроизводимых ведущими телеканалами. Но политика куда сложнее бизнеса; хватки и "эффективных менеджеров", способных лишь решать конъюнктурные вопросы, но не умеющих хоть немного заглянуть вперёд, тут явно недостаточно.

Давление на внутреннюю и внешнюю политику со стороны прозападно настроенной олигархической элиты — вот что тормозит развитие страны и восстановление её позиций на международной арене. Она, эта элита — точнее, большая часть таковой — давно уже не верит в свою страну и связывает своё будущее с Западом, куда, естественно, сразу же переберётся, как только почувствует реальную угрозу своим интересам. И если первое всё чаще маскируется обильной "патриотической" фразеологией, то второе находит открытое выражение в столь же постоянно выражаемых, сколь и утопичных надеждах на то, что этот русофобски настроенный Запад рано или поздно образумится, поймёт выгоды от взаимодействия с Россией и встанет на путь равноправного сотрудничества с ней.

"Думаю, что и в США, и в России есть достаточно здравых людей, которые смогут отделить зёрна от плевел и руководствоваться коренными, неконъюнктурными интересами наших народов, наших стран и всего международного сообщества". Знакомая погудка, её на разные лады повторяли "перестройщики" Горбачёв с Шеварнадзе, а затем "реформаторы" Ельцин с Козыревым. Ещё десять лет назад в своей известной мюнхенской речи В. Путин убедительно показал иллюзорность этих расчётов. И события всех этих лет служат сплошным подтверждением его оценок. Однако вышеприведённое высказывание, принадлежащее нынешнему министру иностранных дел России С. Лаврову и относящееся к возможностям налаживания сотрудничества с новым американским президентом Д. Трампом, показывает, что до отказа на практике от этих либеральных иллюзий ещё далеко и что они, эти иллюзии, по-прежнему во многом определяют действия российского внешнеполитического ведомства с соответствующими практическими результатами.

"Мы не нарушаем суверенитета и не вмешиваемся во внутренние дела Украины, как и других независимых государств", — гордо заявляли и до сих пор заявляют с высоких трибун российские политики и дипломаты. Но Украина — это не Бельгия, не Голландия и даже не Литва с Польшей. Она — неотъемлемая часть русского мира, подходить к ней с позиций "чистого суверенитета" было бы полным разрывом с объективной реальностью.

Совсем недавно Россия была вместе с Украиной в составе единого государства. Оба славянских народа связывает не только многовековое прошлое, но и тысячи сегодняшних экономических, гуманитарных, культурных и иных уз. Российские политики обязаны были сделать всё, чтобы сохранить эти отношения, отвести нависшую над братским народом угрозу нацистско-бандеровского порабощения. А их волновали только доходы от газовой "трубы". Было просто необходимо, если уж на то пошло, вмешиваться в украинские дела: готовить своих людей, работать с русскоязычной диаспорой, усиливать своё культурно-идеологическое влияние… Но подобной работой, как это ни парадоксально, занимались американцы и их западные союзники, не обращавшие никакого внимания на священные и неприкасаемые для российских политиков и дипломатов нормы международного права. Они бесцеремонно вмешивались во внутренние украинские дела, давили по всем направлениям, не жалея ни денег, ни средств на разжигание русофобских настроений, а главное — продвигали на высшие посты своих людей. Результат очевиден всем. Сегодня через своих ставленников Вашингтон фактически управляет далёкой и чуждой ему страной, натравливая её на своего геополитического соперника, получив при минимальных расходах позиции, которые завоёвываются в результате многолетних кровопролитных войн. А близкая и братская Россия, у которой, казалось, в руках были все козыри, чтобы не допустить этого, стала для киевских властей смертельным врагом. За либеральные иллюзии во внешней политике приходится платить ещё большую цену, чем за такие же иллюзии во внутриэкономической. Теми же десятками миллиардов народных средств, которых так не хватает для решения обостряющихся экономических и социальных проблем. И эти и без того огромные суммы возрастают. Как оценить после этого работу российского внешнеполитического ведомства?