Газета Завтра 1217 (13 2017) - [42]

- Парочку к стенке поставить – остальные – сразу задницы прижмут.

Паша пытался ему карманные деньги давать. Но Брага отказался: на всём готовом, даже вон полный бар выпивки. А когда столько много, вообще не хочется. Со временем начал в дачном посёлке то одному мастерить что-то, то другому. Сначала по-соседски помогал, а потом люди сами стали просить, чтобы за деньги поработал и им удобнее, и ему- заинтересованность. Народу в посёлке много, а руки, видно, не тем концом у всех вставлены: люстру повесить- и то зовут. Придёшь, в доме три мужика, а гвоздь забить некому! И стал «Анатолий Петрович» нарасхват. Он уже и на права сдал, мог сам поехать, материалы купить, привезти. Бабушку возил в город, если что-то нужно ей там было. И уже будь здоров зарабатывал. Даже сестре отсылал. Но не признавался новым родственникам, что у него сестра есть. Как она себя поведёт, если явится? Начнёт стыдить: ты до чего дошёл? В родню кому-то лезешь! Срам! Мошенник чистый!

Баба Даша делилась с ним какими-то заботами переживаниями.

-В каждом дому- по кому,- бывало скажет, вздохнёт, а потом, так и знай, что-то поведает. Вот племянница у них, внучатая, заика. И от этого такая застенчивая. Да и как заикой не стать? Девочкой маленькой была, попали в аварию. Отец- насмерть, они с мамой едва живы остались. Заикаться стала. Хорошо, сестра бабы Даши, бабушка девочки, с ними в то время жила, в силе ещё была, она дочь выхаживала, да не выходила. На глазах у ребёнка мама умирала. Потом с бабушкой осталась. А когда бабушка умерла - одна-одинёшенька. И работа хорошая, в архиве начальник отдела, и квартира, и дача своя, а счастья нету. Уже за тридцать, а замуж никак не выдадут. Сама слово не может выговорить, если мужчина к ней обратится. А чтобы познакомить – и думать нечего. Всё у неё книжки, работа, музеи, концерты.

Брага видел эту Марину два раза, и правда, даже его стыдилась приехала, головой кивнула - и с бабушкой в комнату ушла.

И Брага жалел её. Вспомнил, что они в школе пацанёнка из младшего класса, тоже заикался, дразнили, а тот плакал. Сейчас, почти 40 лет прошло, устыдился той детской жестокости. И когда Марина приехала, он её заляпанную грязью машину вымыл - хотел какое-то внимание проявить. Словно за это отчасти простится ему его детский грех, когда он мальчика-заику дразнил. А Марина когда увидела, что машина аж блестит, покраснела и голову опустила, Браге показалось, что даже слёзы у неё.

Потом бабушка то ли сама, то ли Марина попросила её, но послала «Толеньку» к Марине помочь гардины повесить. С другой стороны, чего бы она родственников сводила? Едва ли с умыслом. Но как бы то ни было, а когда он, стоя на стремянке, обернулся и взгляд поймал, разволновался, а Марина из комнаты выбежала. Брага даже чай отказался пить – ничего со своим волнением сделать не мог. И вот робкая тихоня Марина и Брага влюбились друг в друга. Он в школе так не волновался, не робел, когда первый раз в девочку на два класса старше влюбился. И если Марина приезжала, сам начинал заикаться. Порой и «здрасьте» не мог выговорить.

Их наэлектрализованность, когда сидели с бабушкой чаи гоняли, и старушке передалась. Как-то сидят баба Даша с Брагой, телевизор смотрят, она вздохнула и говорит:

-Как жалко, что вы - родня!

Его в жар бросило: понял, о ком речь. Стыдно, что и бабушка догадалась. Хоть не признавайся, мол, не родня никакая ты им, они тебе! Марине особенно. Отмолчался. Бабушка повздыхала. А дальше-то что?

Через пару дней, когда на кухне вместе кашеварили, говорит:

- Маришка - такая хорошая девочка! Вот золотая жена была бы любому. А мужики разве знают, кто им счастье принесёт? Не будь ты ей пусть и четвероюродным, но братом, ей мужа лучше и не надо, а тебе - жены.

Тут «Толечка» чуть не расплакался. Ночью лежал и думал: а не сбежать ли с Мариной, чтобы этот его позор самозванства утаить? Они хоть и слова друг другу не сказали (сейчас просто и он вымолвить не в силах, тоже, как заика), но он точно знал, что и Марина его любит. А женщины, если влюбились, они и за подлецами кончеными готовы, куда глаза глядят. Да только куда он её увезёт? В подвал?

Увядали оба. Вот что такое - чахнуть! Бабушка как-то попросила ей почитать Пушкина- плохо видит. И Толечка пристрастился: по вечерам бабушке читал классику. Она часто прерывала его тем, что дальше уже сама наизусть читала стихи. Во память! Сам брал книги из огромной библиотеки, запоем читал. Умели люди писать! В школе почти всегда из-под палки классику по школьной программе, только приключения разные любил, Диккенса, Джека Лондона, а здесь, если на интересном месте почему-нибудь остановился, дождаться не можешь, когда снова – за чтение. Умели про любовь писать! Действительно ведь «нечаянно нагрянет». Но только у Браги нет такого, что «каждый вечер сразу станет удивительно хорош. И ты поёшь». У него - ты выть готов, а не петь.

Как-то Марина, навестив бабушку и уезжая, сунула Браге записку и после этого так с места рванула! Анатолий развернул, прочитал: «Как жаль, что мы - родные».

Ну уж нет!

Только и сказал бабушке, что надо срочно в город, рванул, и раньше Марины к дому её приехал. Она же во всём - деликатная тихоня: всех пропустит, всем дорогу уступит, чтобы обгонять и лихачить - Боже упаси! Ждал в машине, и когда Марина подъехала, не стал сразу выходить, а наблюдал-любовался, как она паркуется, как выходит, закрывает дверцу. И во всём такое изящество! Деликатность, застенчивость. Татьяна Ларина! Когда с бабушкой перечитывали, подумал, что в школе совсем по-другому воспринимал. Только смеялись с пацанами, гримасничали: «Я к вам пишу, чего же боле»…