Газета Завтра 1211 (7 2017) - [9]

Пока не поздно...

Пока не поздно...

Григорий Чёрный

16 февраля 2017 0

политика и мораль

Из книги Е. М. Кожокина "Государство и народ", М., "Наука", 1989: "…пределы вероломства правительства труднопостижимы для сознания его подданных". Слово "вероломство" сразу вызывает антипатию к правительству. Но не перегнул ли Кожокин палку? Есть ведь и другие мнения. "Нагорная проповедь, — говорит Уинстон Черчилль, — это последнее слово в христианской этике. И всё же, беря на себя обязанности по руководству государствами, министры руководствуются не ею" (А. Шлезингер. Циклы американской истории. М., 1992). Черчилль, в отличие от Кожокина, и сам долго был "правительством", дело знает. Правительства времён Черчилля руководствовались государственными интересами, ставя их выше Нагорной проповеди, а Кожокин исходит из неё. И вообще слово "вероломство" больше годится в перепалке, нам же важно понять причины действий власти. А мы сами — свободны ли мы от вероломства?

Осенью 2012 года я учил внучку ездить на велосипеде. Как меня учили, как учил я когда-то её маму: бежишь сзади слева, держишь за седло снизу, направляешь наклонами, при кризисе — левой за руль. Постепенно держишь всё слабее, вмешиваешься всё меньше. А потом только бегаешь сзади, топая погромче, "для поддержки штанов". Когда я понял — "поехала", то побежал рядом со внучкой. Не замечает. Тогда побежал рядом с передним колесом. Оглянулась с удивлением. Я хитро улыбнулся. — "Ты меня не держишь!" — "А что тебя держать, ты уже едешь!" Сели отдохнуть (мне было почти 74, бегать долго трудновато). — "Ты меня обманул!" — "Да. А что было делать? Скажи тебе, так ты забоишься и упадёшь!" Ложь во благо. Диалектика жизни.

Мы вырастаем в культуре, основанной на догмах Нагорной проповеди. Да, это последнее слово христианской этики. Но, по-честному, за две тысячи лет можно было бы придумать и что-то "ближе к делу". Ведь эту высокую этику приходится "корректировать" на каждом шагу. "Не укради!" Да как не украсть, если моя фамилия Зорге? "Не убий!" Да как не убить, если враг пришёл убивать? Одна из статей И. Эренбурга так и называлась: "Убей!".

Осенью 59‑го к нам пришел новый ротный. Два года ВОВ, одиннадцать лет — лучшая рота советских танковых войск в Германии. Через пару месяцев его иначе как "Батя" в роте не звали. А "Батя", когда понимал тебя "по-человечески", плевал на Устав, на Нагорную проповедь, на Закон и делал, что ты просил для себя. Но когда речь шла об интересах роты, того же требовал и от тебя: "Выложись, но сделай!" К весне рота стала лучшей в гарнизоне. Что же оно такое, "по-человечески", что нутром мы понимаем, а сказать — не можем? Можем разве что заменить на "по справедливости". Но от замены слов смысла не прибавляется. За 2000 лет после Христа так и не разобрались.

Я считаю так. Есть всего одно правило: "Морально, то есть справедливо, всё то, что работает на продолжение жизни людей на Земле до поры, какую установила природа. При условии равенства людей между собой. Всё остальное — аморально, недостойно человека". Это и есть "по‑человечески", "по справедливости".

На войне обман противника — доблесть. Уже в первой битве, описанной в истории, битве египтян с хеттами при Кадеше около 1300 года до н.э., хетты заманили фараона в ловушку. Но — не повезло, сетка оказалась хилой для попавшего в неё зверя. Бывает. Ну, это тактика, обманывать в ней и бог велел. Но и в стратегии китайцы ещё в древности (Сунь Цзы) разработали "стратегию непрямых действий", всю построенную на обмане. Блестящий пример — Тарутинский марш-манёвр Кутузова, сразу поставивший Наполеона в проигранное положение.

Мало кто обращает внимание на другой марш-манёвр Кутузова, "параллельное преследование". Нет, военные пишут о нём всегда. Но как-то "смазывают" тот факт, что Кутузов опоздал на Березину, и Наполеон сумел уйти. Прохлопал старый полководец! Да нет! Кутузов и не собирался брать в плен Наполеона. Славу пленения самого Наполеона Михаил Илларионович предпочёл пользе России: он считал, что наследство Наполеона достанется не России, а Европе. И был прав, так оно и вышло. Царь даже дал миллион на восстановление деревни Ватерлоо. А на восстановление деревеньки Дениса Давыдова Бородино не дал ни копейки.

Если в Тарутинском марше Кутузов обманывал противника, дело военное, то в параллельном преследовании военные дела определялись политикой. Дальше — больше. В XIX веке жизнь усложнилась. Если раньше победоносная война была средством укрепления режима, то теперь жизнь заставила двигаться вперёд, играя "в поддавки". В 1855 году покончил с собой Николай I. Александру II достались проигранная война и крепостное право, как гиря на ногах государства. Вой­на грозила превратиться в общеевропейскую: "союзники" давили на Австрию, Пруссию и Швецию, принуждая их выступить. И дело шло к тому, что выступят. Но, не сдав Севастополь, войну было не закончить: основной силой коалиции были французы, а Наполеону III, только недавно ставшему императором, без громкой победы грозила катастрофа. Да и крепостное право отменить в случае русской победы или даже "ничьей" дворянство бы не дало. Судьбу Павла I Александр II знал хорошо. Пришлось царю заставить Горчакова штурмовать неприступные Федюхинские высоты. Потеряли "бессмысленно" около 10 000 человек. Зато сдача Севастополя стала неизбежной. А эта сдача дала России мир, а проигранная война — отмену крепостного права. Так как будем оценивать поступок царя? Вероломство? Да ещё и по отношению к своим же подданным? Нет, так пусть оценивают кожокины и тарле. Думаю, надо признать — царь поступил мудро.