Газета Завтра 1209 (5 2017) - [26]

Слово в "Африканисте" многослойно, как никогда многоуровнево: "Африка" — это и "аффект", и "порфира", и "эйфория". Как с мира война срывает одежды, сдирает кожу, обнажая самую суть, так прохановская эстетика счищает со слова омертвевшие звуки, формы и значения, пускает от корня слова новые отростки смысла, в котором откроется "истинное устройство мира, основанное на соразмерности трат, на симметрии судеб, на равновесии зла и добра".

Эта война слов и смыслов первостепенна для Белосельцева. Главная угроза для него — не пуля, не мина, не выстрел из гранатомета, а интеллект прямого противника — американского разведчика Ричарда Маквиллена. Двойная задача Белосельцева состоит в том, чтобы, во-первых, через Маквиллена дезинформировать батальон "Буффало", увести его по ложному следу от отрядов повстанцев, а во-вторых, завербовать противника и заставить его работать на Советский Союз.

Ключевая точка соприкосновения Белосельцева и Маквиллена — общая страсть к коллекционированию бабочек. Через неё они познакомились ещё до спецоперации, через бабочек сумели собрать первые сведения друг о друге. Для обоих каждая бабочка — не просто уникальный экземпляр в экзотической коллекции, а тайна мира, бессмертная душа мира.

Белосельцев и Маквиллен созидают общую мифологию бабочки. Она становится их тотемным существом, от которого они ведут свой род. Она передала им тайное знание, которое сама получила в первые дни творения. "Есть люди, которые ведут свою родословную от бабочки. Это особая порода людей — сверхлюди. Своей реликтовой памятью они помнят молодую планету, когда из кипящих вод извергались вулканы, застывали жилы и руды металлов, приобретали свои очертания континенты. Над гейзерами, над горячими золотыми потоками летали огромные бабочки. Вся Земля, как молодая женщина, была одета в разноцветное платье из летающих бабочек". А теперь где-то на неведомой африканской поляне живёт их праматерь, рассылает по всем континентам добрых и злых духов, сеет войны и победы, красоту и уродство, жизнь и смерть, сохраняет равновесие мира.

Однажды вылупившись из общего кокона, Белосельцев и Маквиллен уподобились сиамским близнецам с одним сердцем на двоих. Синусоиды их жизней в подъёмах и спадах повторяют друг друга, схоже их прошлое, созвучны их мечты о будущем, и лишь настоящее пытается их разъять, разложить по разным коллекциям, вонзить в тело каждого тонкую иглу.

В настоящем начинается противоборство разведчиков: разыгрываются многоходовые комбинации, расставляются коварные ловушки. И Маквиллен, и Белосельцев попеременно оказываются то азартным ловцом, из последних сил бегущим за бабочкой, то пленительной бабочкой, влекущей ловца к краю пропасти.

Усилиями Белосельцева в Анголе удаётся заманить батальон "Буффало" в ловушку, уничтожить вражеский аэродром в Мозамбике, арестовать Маквиллена. Но американский разведчик в свою очередь помогает подорвать нефтепровод, обстрелять речной патруль, уничтожить партийную ячейку в Мозамбике.

И Белосельцев, и Маквиллен, оказавшись в финале романа в плену, будут обменяны друг на друга. Одна судьба вновь зеркально отразится в другой, и теперь если один когда-нибудь почувствует нестерпимую боль в сердце, это будет означать, что у другого случился инфаркт. Праматерь-бабочка вновь сохранила баланс в мироздании, ведь если бы один из двух близнецов погиб, изогнулась бы земная ось, накренился бы мир, сошла со своей орбиты Земля, устремляясь в небытие. Противники, разведчики двух враждующих стран, они проросли друг в друга, вселились друг в друга, встали на двух имперских полюсах мира и оказались обречены вращаться вокруг оси, проходящей через Африку.

Африка — не просто место действия романа, не просто экзотическое пространство, в которое редко окуналась русская литература. Африка — философема романа. Проханов — единственный советский писатель, явивший чёрный континент в красном зареве войны, — устами Белосельцева и Маквиллена художественно сформулировал особую теорию негритюда. Не социального, исторического, антропологического негритюда, когда говорят об африканской витальности, пассионарности, неразорванной связи с природой: "Африканская культура позитивна, проста, осуществляется с одинаковой целостностью на индивидуальном и коллективном уровне. В ней энергия самой природы — океана, солнца, леса. Её эмоции, подобно урану и нефти, есть тот ресурс, которым Африка начинает делиться с остальным миром". Прохановский негритюд, как и прохановская война, метафизичен. Он подобен легендам и преданиям, выхваченным из гулов диких голосов Вселенной, звучавших в ту пору, когда ещё не было письменности.

Африка — праконтинент, от которого когда-то откололись все другие континенты. Африка — родительница народов, точка, из которой выходят время и пространство, дом человечества от Эдема до Вавилонской башни. Отсюда, распавшись на племена, люди разошлись по свету, утратив единый праязык, обнулили достижения мощнейшей цивилизации, вернули время в точку отсчёта: "Признаки тех древних закодированных знаний сохранились здесь, на юге Африки, среди бушменов, чьи шаманские культы закрепились в танцах, в музыке, в надрезах, сделанных на лице с помощью острой ракушки… Африка хранит в песках Калахари, в буше и в пустыне Намиб тайну человечества".