Газета Завтра 1202 (50 2016) - [7]

Выразив сожаление, что его слова причинили Наине Ельциной огорчение, режиссёр в открытом письме, тем не менее, заявил: "Никогда не отрекался и не отрекусь от мною совершённого и сказанного".

И в своей критике Михалков абсолютно прав! Появление "Ельцин-центра" — это реакционное явление, которое сводит на нет все усилия по восстановлению идеологии государства Российского, оно перечёркивает усилия патриотов в формулировании новой идеологической реальности. И удар по Ельцин-центру потребовал настоящего мужества, ведь это — вызов огня критики со стороны злобствующих либералов на себя. А это — поступок государственника и патриота.

На войне как на войне

На войне как на войне

Леонид Ивашов

6 декабря президент России Владимир Путин утвердил "Доктрину информационной безопасности России".

Разумеется, этот документ, подготовленный Советом Безопасности РФ, является продолжением и развитием тех идей, которые уже нашли своё воплощение в новой редакции "Концепции внешней политики Российской Федерации", — применительно к такой важнейшей сфере, как информационная безопасность. И это совершенно необходимо в нынешних условиях глобальной информационной войны.

Ведь именно информационный удар был нанесён по Югославии. Осуществили демонизацию руководства страны, запустили операцию по разжиганию национальной вражды, рассорили между собой народы. И уже на этой основе в этой европейской стране началась гражданская война, в которую вмешались США и их союзники, — в результате государство под названием Югославия перестало существовать. То же самое было с Ираком. Ливия — пожалуй, самый наглядный пример информационной войны. "Аль-Джазира" и "Аль-Арабия" сообщали, что авиация Каддафи наносит удары по мирным жителям собственной страны, чего не было, но на основании этой ложной информации США срочно созывают Совбез ООН, вносят резолюцию о бесполётной зоне, Россия отмалчивается, под предлогом обеспечения бесполётной зоны авиация НАТО уничтожает военную инфраструктуру Ливии, и начинается уничтожение ливийского государства. Вот что такое информационная война. А вспомним уничтожение Советского Союза — оно ведь тоже велось средствами информационной войны.

Я полагаю, что к этой доктрине должно быть приложение, которое будет касаться того, что мы называем "пятой колонной". Потому что в операции по развалу СССР, конечно, участвовали западные масс-медиа, американские прежде всего. Но была задействована внутренняя агентура, руками которой главный удар был нанесён по истории Советского Союза. Мы помним, как настоящим "девятым валом" по всем информационным каналам пошла пропаганда того, что советский выбор, социалистический выбор были неправильными, что советский период — одни сплошные репрессии, отсутствие свобод и прав человека. Были задействованы и межнациональные проблемы, произошёл вброс дезинформации о том, что якобы одни союзные республики живут за счёт других, а за счёт всех живёт Россия. Разжигание этнических и конфессиональных конфликтов — сильное оружие. Так что, безусловно, в национальной доктрине информационной безопасности нужно учитывать тот печальный опыт.

Несколько лет назад американцы создали в Пентагоне главное киберкомандование. Не департамент, который обеспечивает военные действия, а именно главное командование, которое должно руководить ударной группировкой, ударной силой. И это действительно так, поскольку оно управляет целой армией общей численностью более 40 тысяч человек. Это — сильнейшие специалисты, которые могут вывести кибератаками из строя системы государственного управления, системы военного управления, системы управления оружием и даже такие чувствительные сферы, как финансовая система государства. И наша доктрина — попытка ответить. Но доктрина предполагает создание системы действий, прежде всего — создание органов управления. Значит, должен быть главнокомандующий информационными силами России. Должен быть штаб, который планирует операции. Должны быть институты, отрабатывающие тематику, или структуры конструкторских бюро, которые отрабатывают теорию и технологию этой войны.

В советское время в Главном политическом управлении Вооружённых Сил было 7-е управление — управление спецпропаганды. Затем всё это было разогнано. Нет сегодня штаба, планирующего операции, нет институтов, которые бы разрабатывали теорию этой войны. И в стране трудно найти — я пытался это сделать — человека или группу людей, которые организовывали бы контрмероприятия, наше контрнаступление в этой войне. Так что многое предстоит сформировать, сделать, осмыслить, и эта доктрина — всего лишь первый шаг, который уже давно было нужно сделать.

В целом в доктрине сказаны довольно разумные вещи. Но в ней есть, по крайней мере, один момент, который вызывает вопросы. Он связан с положением о том, что Россия в международном медиа-пространстве должна стремиться к устойчивой системе неконфликтных межгосударственных отношений.

Спрашивается, каким образом в условиях глобальной информационной войны могут быть возможны неконфликтные межгосударственные отношения? Да, мы предлагаем всем странам не вести друг против друга войн: ни "горячих", ни "холодных", ни "информационных". Это такой миролюбивый наш посыл. Но он обращён, прежде всего, к иностранным государствам, мировому общественному мнению. Ни в коем случае нельзя разоружать ни наш МИД, ни наше Министерство обороны. Для того, чтобы проводить мирную политику, нужно иметь силу, в том числе и мощные информационные "войска". В новой доктрине говорится о стратегическом информационном сдерживании. Но ведь термин "сдерживание" подразумевает готовность не только к оборонительным, но и к контрнаступательным, наступательным, превентивным операциям и так далее.. На войне как на вой­не — даже если это вой­на "всего лишь" информационная.