Газета Завтра 1181 (29 2016) - [35]

Простому обывателю это всё равно, это его не беспокоит, наоборот — "доставляет кайф" и т.д.

Но определённым странам и службам очень стоит задуматься. Ведь в один далеко не прекрасный момент все эти игрушки перестанут быть игрушками и станут системами наведения, активаторами подрывов, декодерами и кодерами сигналов и проводниками операций.

А теперь — главное. Основные функции такой двойной системы ещё не активированы. И если упустить время — система будет дополняться модулями, включая активные, вплоть до искусственного интеллекта или систем наведения точечных ударов, взлома компьютерных систем и т.д.

Ловите покемона в серверной? Или в офисе крупной конторы? Поздравляю!

Для вашей системы это теперь хуже, чем для вас СПИД.

И знаете, почему?

Потому что я, злой и злобный Тёмный Властелин, знаю наверняка, что ловец покемона торчит, например, в офисе Газпрома.

И в нужный момент я просто активирую камеру смартфона, её микрофон и считаю любую информацию, которую мне надо знать из этого офиса.

А если её нет — Я ЗАСТАВЛЮ ВАС подняться, пройти несколько метров до нужной двери и поймать редкого, самого уникального покемона.

И, да! Джон Ханке. Тут даже не надо скрываться. Отличная биография! Это официальный шеф проекта. Формальный. Но даже в формальностях — блеск разведки, где, как говорится, бывших не бывает!

А тут сама контора — прикрытие. Жаль, конечно, что пришлось использовать покемонов, которые милые монстрики и вроде бы совсем ни при чём… Но, наверное, черепашки-ниндзя или злые птицы не совсем шли на контакт… Впрочем, теперь это их проблемы…

14 июля на телеканале "Россия-24" вышел сюжет, посвящённый игре Pokémon Go, в рамках которого оте­чественным зрителям сообщили о возможной уголовной ответственности за "ловлю покемонов" в неположенных местах, включая военные объекты, выборные участки, храмы, чужие квартиры и так далее. В тот же день несколько сотен "ловцов покемонов" заполнили Центральный парк Нью-Йорка, что привело к выходу из строя местной системы мобильной связи.

Белый кот на воеводстве

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

безопасность Общество

Первые, кого встретили, прилетев на Кипр, — автоматчики. Они прохаживались по всей территории аэропорта, держа оружие перед собой, точно на изготовке. Непривычно и странно видеть это в маленьком аэропорту заштатного Пафоса, куда я прилетаю уж много лет и где всегда было всё попросту, по-свойски, по-домашнему. Теперь уж не так. Пассажиры с почтением посматривают на автоматчиков и относятся, похоже, с пониманием, переходящим в благодарность. Обрывок разговора: "Пусть обыскивают, как хотят, лишь бы террориста не пропустили". Повсюду витают призраки событий в курортной, как и Кипр, Ницце. Ведь Кипр только туристами и зарабатывает. 

Мы вступаем в ХХI век, меняется весь стиль эпохи, теперь автоматчик — фигура знаковая, символическая. Вроде советского пограничника — неотъемлемого персонажа советской цивилизации. В начальной школе учили: "Пограничник на границе/ Нашу землю стережёт,/Чтоб работать и учиться/Мог спокойно наш народ".

Потом мы выросли — и всё волшебно переменилось: нам сказали, что бдительность — это большевистская чепуха, придуманная, чтобы держать в повиновении народ и скрывать от него земной рай, существующий по ту сторону границы; врагов у нас нет, а есть только "образ врага", тоже придуманный, чтобы внушать "совкам" психологию осаждённой крепости. И мы стали ездить за границу и восхищаться цивилизованными странами: никто ничего не проверяет, ментов и не встретишь, границы не охраняются, не сразу и поймёшь, что ты уже в другой стране. 

В начале 90-х прилетело к нам английское словцо “privacy” — символ вольной жизни, где разрешено всё, что не запрещено законом, и вообще не смей соваться в мою частную жизнь. Даже как звать — не моги спросить. В публике распространилась присказка "если это не секрет": "Где вы живёте, если это не секрет? Где вы работаете, если это не секрет? Где учились, если это не секрет?" Подразумевалось, что это раньше каждый был как на ладони, а теперь… теперь всяк может шифроваться, как ему вздумается, и не моги против слова молвить. Стало можно купить и паспорт, и иные документы, а уж трудовая книжка и вообще послужной список сделались целиком плодом креативности своего хозяина. 

И то сказать, это прежде, в проклятые сталинские времена, в "кадрах" сидели гадкие гебисты, с помощью своих коварных сексотов копили на людей убийственные досье, краткой версией которых была трудовая книжка. Но "чёрные дни миновали", и теперь, в эпоху privacy и прав человека, все стали цивилизованно‑анонимными и прогрессивно‑неуловимыми. Помню, в конце 90-х на едва введённом в строй предприятии, построенном при участии итальянской фирмы, которую я тогда представляла в Москве, растаял в утреннем сентябрьском тумане только что нанятый по всем правилам водитель — вместе с грузовиком и товаром. Грузовик нашли, а сок, который был в грузовике, он успел сбыть. Шустрого водилу, понятно, не нашли: все его документы, заботливо оформленные в отделе кадров, были липовыми. Помню изумлённые пересуды богобоязненных заводских работников — потом-то к таким оказиям привыкли. Это была та самая прогрессивная российская новь: без слежки, без доносов, без "первых отделов". Естественно, без прописки и ограничения свободы передвижения и выбора места жительства. Сплошное privacy и права человека.