Газета Завтра 1173 (21 2016) - [39]

А сколько больших художников, истинных тружеников культуры вернулись за этот самый "железный занавес"! Горький, Алексей Толстой, Сергей Прокофьев, Александр Куприн, Вертинский, Коненков, Эрзя, последний секретарь Толстого Сергей Федорович Булгаков, с которым я был знаком… А кто вернулся в страну, в которой 145 миллионов едоков, ежедневно ходят в рестораны? Во время войны и несколько лет после у нас выходили на русском языке журналы "Америка" и "Британский союзник". А сразу после войны в 1946 году было создано единственное в мире специализированное издательство и журнал "Иностранная литература". Мало того, был ещё и журнал "Советская литература на иностранных языках", где я, между прочим, имел честь печататься. Мадам, для чего же всё это делалось — для укрепления "железного занавеса", чтобы из-за него никто не убежал? Вы с Чубайсом не знакомы? Странно, если нет, и очень жаль. Однажды он дал непревзойдённый образец тупоумия на тему "железного занавеса". Как известно, перед Второй мировой войной некоторые страны имели линии обороны: Франция — линию Мажино, Германия — линию Зигфрида, Финляндия — Маннергейма… Так вот, в беседе по телевидению с депутатом Думы Светланой Горячевой ваш духовный брат Чубайс, сын полковника Красной Армии, заявил, что, естественно, все эти линии обороны были обращены вовне, в сторону вероятного противника, а советская линия обороны — вовнутрь. Как так? Да не страшны были нам, говорит, внешние враги, наше руководство думало только об одном — как бы не убежали 200 миллионов населения, вот против них и выставили пулеметы, и построили линию. И Чубайс гневно воскликнул: "Что же это была за страна!". И человек с таким содержимым черепной коробки оказался главной фигурой перестройки и реформ! Да и сейчас сидит в очень высоком и мягком кресле.

Кого мы там у Бабаяна видели ещё? Ну, конечно же, Бориса Надеждина. И что он травит на сей раз? Оказывается, в школе Боря был отличником и хорошо соображал в математике. Прекрасно. Однажды он принимал участие в математической олимпиаде и занял вроде бы первое место. Чудно! Но дальше жуткое дело. Меня, говорит, должны были послать в Лондон, видимо, на какую-то уже мировую олимпиаду, но не послали. Почему? А потому, говорит он тихо и уверенно, что у меня мать еврейка. И опять все участники передачи молчат, словно это обычное для советского времени дело, общепризнанный факт — "тащить и не пущать" тех, у кого мать еврейка. Ведь все они — тёртые калачи, но их всех приучили молчать при виде наглой лжи. Они боятся даже выразить сомнение, ибо тут же будут зачислены в антисемиты. И потому никто не спросил хотя бы о том, откуда устроители олимпиады знали, что Надеждин по матери еврей? Ведь фамилия у него русская, в облике ничего типично еврейского, как, допустим, у Аллы Гербер или у Чубайса, нет. Неужели участники олимпиады должны были заполнять анкету, в которой указывали национальность родителей? А кто именно не пустил вундеркинда в Лондон — устроители олимпиад? Министерство иностранных дел? КГБ? Домоуправление, где, возможно, и знали национальность матушки? И откуда он это знает? Ему что, так и сказали: "Нельзя, у тебя мать еврейка, если бы хоть чукча"? Ведь ясно же, что врёт. Но он искренне уверен: другой причины и быть не могло. Критик Б.Сарнов приводил письмо, полученное родителями Бори Пастернака от директора гимназии, куда они хотели определить своего талантливого сына: "К сожалению, ни я, ни педагогический совет не можем ничего сделать: из 345 учеников у нас уже есть 10 евреев, что составляет 3%, сверх которых, согласно распоряжению министерства, мы не можем принять ни одного еврея. К будущему августу у нас освободится одна вакансия для евреев, и я могу обещать предоставить её г. Пастернаку". Вот какая жизнь-то была для вас. Но тут всё ясно. А этот?.. Да, меня не интересует Боря, он врёт, как я посмотрю, давно и привычно, но эти пентюхи телеэкрана!.. Никто не посмел спросить о том, например, а как же разъезжали по заграницам в наижутчайшие сталинские времена Буся Гольдштейн, Давид Ойстрах, Михаил Ботвинник и множество других шахматистов, писателей спортсменов, у которых и мама, и папа… Скорее всего, Боре Надеждину родная матушка и внушила, что это из-за неё. Есть такие матушки. Жил-был, например, очень способный шахматист Вайнштейн. Дела у него шли весьма недурно, но матушка втемяшила ему, что большого успеха он с такой фамилией не добьётся. Ну, вы подумайте! Знала же матушка, что в самые антисемитские сталинские времена Ботвинник и Таль стали даже чемпионами мира, Борис Спасский, которого по имени-фамилии при желании можно зачислить в евреи, тоже стал. Давид Бронштейн и Виктор Корчной вполне имели возможность стать, ибо вышли на финальные матчи за корону, но, увы, не смогли выиграть. А вот Вайнштейн — ни в коем разе! И стал он Каспаровым… Так вот, Надеждин, вы не могли ехать в Лондон не из-за матушки, а потому, что у вас от перенапряжения на олимпиаде началась длительная диарея. Доказательства? А какое право вы имеете их требовать, если сами порете бездоказательную ахинею? И неужели эти телемыслители не слышали, как иные фигуры спекулируют своим полновесным или усечённым еврейством?