Газета Завтра 1171 (19 2016) - [33]

Проходим в театр. Занимаем место в партере.

Если окинуть взором зал, то публика вокруг неслучайная. Истеблишмент процесса "окультуривания" и его духовные дети. Бьюти-трэвел-фэшн резиденты и директора, светские и театральные обозреватели влиятельных СМИ, it-girl и джетсеттеры, словно сошедшие с последних страниц Vogue, GQ, Tatler, Allure. Именно они в "сетях" и на страницах "гламурных журналов" о моде, еде, интерьерах "дольче виты" дают сегодня броскую, дорогую рекламу тому или иному культурному событию, формируют общественный вкус, оказывают влияние на формирование репертуарной политики Большого театра в том числе, обслуживая и лоббируя интересы своих западных боссов. Иначе говоря, та свита, что "делает короля".

В вечер премьеры "дона Паскуале" "король" — Илья Кухаренко, драматург, в прошлом редактор отдела культуры журналов Madame Figaro, Vogue, и Тимофей Кулябин — режиссёр-постановщик. Тот самый Тимофей Кулябин, фамилию частенько почему-то перевирают на Кулебякин, из-за которого в Новосибирске год назад разгорелся скандал. Митрополит Новосибирский и Бердский Тихон, православная общественность потребовали запретить "Тангейзер" в постановке Кулябина на сцене Новосибирского театра и балета. Либеральная — как это принято, подняла вой: "осанна Кулябину, узнику цензуры, яркому, новому notre genie!" (ещё вчера в таковых ходили Pussy Riot). Так Тимофей Кулябин проснулся знаменитым, а рейтинг его "Тангейзера" в "яндекс"-новостях бил рекорды.

Задумка режиссёра была такова: пусть главным героем оперы Вагнера будет Генрих Тангейзер, кинорежиссёр, и пусть он снимает кино о том, как Иисус Христос в гроте Венеры предаётся любовным утехам. Не знаю, получил ли Кулябин "Золотую маску"? Во всяком случае, в "безусловные лидеры современного российского театра" вышел.

Демократию Бернард Шоу назвал "воздушным шаром, который висит над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам". Так вот, пока одни в рамках демократических преференций рассматривали дело "Митрополит и "Тангейзер", решали, есть или нет состав преступления в "картинке" — распятый между ног женщины Иисус Христос, а другие через оттопыренную нижнюю губу цедили: "процесс в Новосибирске — первый шаг в сторону истребления российского театрального генофонда", в Москве за Тимофея Кулябина случилась схватка! Марк Захаров и Владимир Урин наперегонки сделали Тимофею Кулябину ангажемент. Бизнес есть бизнес, и если театр прекратит извлекать выгоду из "скандалов, интриг и расследований", он перестанет существовать. "Новаторская постановка имеет успех у критиков: они пишут взахлёб, какое новое и замечательное решение придумал Большой театр", — цитирую Владимира Урина.

Очевидно, премьера "Дона Паскуале" Доницетти от Тимофея Кулябина обещала "бомбу", сенсацию 240-го сезона Большого театра. Как это у Пушкина: "зимы ждала, ждала природа"…. Заждались! Соскучились и Большой театр, и публика из "гламура" по акции радикально отважной, геройской, что задаёт жестом Норины оплеуху не только дону Паскуале, но старику Доницетти и всей этой "вате".

Большой театр дал занавес.

Но что-то пошло не так.

"Картинка". Глухая стена, заклеенная плёнкой под "дуб" с псевдоколоннами, арками, кляксами из лепнины в медальонах. Это — задник сцены. Перед стеной экран, рядов пять-шесть офисных стульев. Вот в проходе между рядами появляется технический сотрудник, из карманов джинсового комбинезона торчат провода, гаечный ключ, пассатижи. Он тычет пальцем по пульту и, видимо, никак не может попасть в нужную кнопку. Наконец попадает. Включается экран. На экране кино: младенец бежит вдоль берега моря, плещется в воде; юноша "грызёт гранит науки"; зрелый муж в компании с Феллини, Антониони… На сцене суета уже, человека три шатаются без дела между рядами, а один, важный, застыл, как сфинкс, не оторвать от кино… Fortuna dies natalis! дону Паскуале 70! — вспыхивает на мониторе поздравление.

И ощущение deja-vu завладевает, как саднящая зубная боль. "Картинка" "Дона Паскуале" сливается с "картинкой" из "Воццека", "Дон Жуана", перекликается с "картинками" из "Евгения Онегина", "Золотого петушка", виденных-перевиденных в эмблемных постановках Большого театра в его новейшей истории от режиссёров из золотого, едва не оговорилась, миллиона не миллиона, конечно, но "российского театрального генофонда".

Задумка Тимофея Кулябина теперь такова. Действие оперы "Дон Паскуале" перенести в Римский университет Св. Иеронима в наши дни. Ну, а чтобы публика Римский университет Св. Иеронима не попутала с Мюнхенским университетом имени Людвига-Максимилиана, сценограф Олег Головко сообразил кроме флага Евросоюза поставить рядом с кафедрой и флаг Италии тоже. Дон Паскуале теперь президент Римского университета Св. Иеронима, лауреат премии Общества Истории и Археологии. Доктор Малатеста — специалист по фандрайзингу (а вот это провал! — решила я, — оммаж экс-директору ГАБТ Анатолию Иксанову!), Эрнесто и Норина интеллектуального шторма переосмыслений не претерпели. Нафталинных персонажей — слуг, мажордома и модистку — режиссёр заменил на актуальных: Проректор по административной работе, Секретарь ректора, Аспирант и Заведующий хозяйственной частью университета. Последний, в джинсовом комбинезоне, и убил своим появлением на сцене увертюру. Нотариусу, не знаю, кто уж — сам Тимофей Кулябин или Илья Кухаренко — придумали фамилию Карлотто, нужную ему по ходу оперы, как дону Паскуале премия Общества Истории и Археологии, как телеге пятое колесо. Что же касается костюмов, костюма Эрнесто, к примеру, в зелёном, как новинка-тушь от Max Factor, свитерке с оленями, брючках, с ботиночками американского пехотинца, то о них — ни хорошо, ни плохо.