Газета Завтра 1171 (19 2016) - [32]

Вернёмся, однако же, к Василию Кандинскому. Абстрактное творение замышлялось как передача эмоций и тезисов при помощи "звучащих" красок. Рассуждали так: зачем достигать точности отображения? — на то есть фотография. Современность требует от человека иных методов. Нужен ли "примитивный" реализм, когда новый разум должен сам выстраивать и достраивать живописный мир? Кандинский измышлял: "Зелёный цвет похож на толстую, очень здоровую, неподвижно лежащую корову…", тогда как осветление зелёной краски разом превращает её в молодую, звенящую силу. Из благодушной, тучной коровы — в сочно-весеннюю радость. И всё — движением кисти. Что же до старых форм, то Василий Васильевич был, как все его коллеги, прямолинеен: "Стремление вдохнуть жизнь в художественные принципы прошлого может в лучшем случае вызвать художественные произведения, подобные мертворождённому ребенку. Мы не можем ни чувствовать, как древние греки, ни жить их внутренней жизнью". К счастью (или к сожалению), Кандинский оказался неправ — уже в конце 1920-х годов во всём мире стал происходить разворот к неоклассике и реализму, который в иных случаях приобрёл шокирующие формы сюрреализма. Впрочем, не случилось и триумфальной эволюции человеческой натуры: на протяжении XX столетия развивалась, в основном, техника. Хомо-сапиенс не научился внимать шелесту звёзд и вдыхать аромат ноты "соль" в сиянии утренних лучей. Мы пошли иным путём. А Кандинский по-прежнему дивен, как всё революционное, независимо от времени.

: Empty data received from address

Empty data received from address [ http://www.zavtra.ru/content/view/muzon-192/ ].

И вокал уберите тоже!

И вокал уберите тоже!

Марина Алексинская

Салон Большой театр опера Культура

к премьере оперы «Дон Паскуале» на Новой сцене Большого театра

"Хотите узнать, хороша ли эта музыка? Уберите аккомпанемент!"

Фредерик Стендаль об искусстве оперы, жемчужине bella Italia.

Уже утих ветер романтизма — пьянящий, как запах розмарина. Уже рассыпался, как стекло, букетик выцветших фиалок на могиле Беллини. Уже рассеялись облака формы причудливых барочных бригантин над волнами Адриатики, и разве что имя Мадзони нет-нет да пронзит "Реквиемом" Верди, ещё вынудит припомнить, что, был такой писатель Мадзони, пылким поклонником которого слыл ещё и Доницетти! Гаэтано Доницетти, из плеяды титанов Италии, творец божественных "Лючии ди Ламермур", "Фаворитки", "Анны Болейн", а также сочинений духовной музыки, месс и ораторий. И не потому ли в искусстве оперы композитор с лёгкостью пера соединяет идеальное с реальным? Только и реальное овеяно чем-то таинственным, чем-то из мира чувств.

В 20-х числах апреля 2016 года Большой театр дал премьеру, оперу "Дон Паскуале" Доницетти. Но прежде чем заговорить о ней, мне хотелось бы вернуться к истокам…

1843 год, 3 января. Париж на сцене Итальянского театра впервые услышал "Дона Паскуале" Доницетти. Пожалуй, зал Итальянского театра еще никогда не видел столь блестящего собрания парижской знати. Сам Гаэтано Доницетти пребывал в зените славы, его лицо отличали мечтательность и благородство. Уже написаны значительнейшие произведения, что вызывают улыбку на устах и исторгают слёзы восторга. Состав труппы был подстать маэстро, высочайшим: Луиджи Лаблаш (бас, Дон Паскуале), Антонио Тамбурини (баритон, доктор Малатеста), Джованни Марио (тенор, Эрнесто) и Джулия Гризи (сопрано, Норина). Действие милой, в традицях комедии dell"arte оперы, происходит в Риме, в доме Паскуале. Артисты миманса: слуги, мажордом, модистки.

Взрывы аплодисментов сопровождали каждый номер, овации заставили Марио трижды повторить серенаду в саду, а появление Лаблаша (направляется к Норине с предложением руки и сердца) с лицом ребячливым, но при этом как бы оседая под тяжестью своего тучного тела, вызвали в зале дружный хохот. Щедрость Доницетти на самые разные интонации, то нежные, то необыкновенно серьёзные, то легкомысленно-игривые, но почему-то с печалью меланхолии — не знала себе равных. Успех "Дона Паскуале" назвали триумфальным. Публика отмечала первозданную свежесть вдохновения композитора, его искромётный юмор, тонкий и изящный, и долго еще смеялась над случаем, типично итальянским, как Доницетти в квартире Лаблаша, известной в Париже роскошью убранства и зваными вечерами (французы называли их "макаронными"), за тарелку макарон написал две страницы музыки. И эта музыка звучит теперь как хор в третьем действии "Дона Паскуале"…

Однако судьба немилосердна к гениям романтизма. Невидимые миру слёзы: Доницетти всё чаще угнетает головная боль, он стремится к уединению, и мысли о смерти не покидают композитора. Подкрадывалась коварная болезнь, что приведет Доницетти в заточение в Иври, в больницу для душевнобольных. Расплата за похищение райских звуков музыки, что могут рассыпаться росой лишь в кущах Эдема.

Так опустимся и мы с небес на землю.

Фасад Новой сцены Большого театра, афиша оперы "Дон Паскуале". Артист — дон Паскуале — в багровой, отороченной мехом профессорской мантии, и на его голове нечто… что вынуждает вспомнить Васю Бархатова, тоже режиссёра оперы Большого театра. В одном из интервью он честно признавался, что книг не читает, что нет в том необходимости, что просто на голове у него антенна, и эта антенна считывает сигналы из Космоса, которые и диктуют режиссуру того или иного "проекта". На голове дона Паскуале (продолжаем знакомство с афишей) тоже антенна. Ободок с двумя вверх торчащими пружинами с красными шариками в навершии.