Газета Завтра 1164 (12 2016) - [26]

Сюжет таков. Молодого американца Вершмана Госдепартамент США направляет в Россию в долговременную командировку, цель которой двояка. Во-первых, это утилитарные задачипроверить отчёты "правозащитных" организаций, обсудить новые заявки на гранты и т.д. Вторая часть миссии сложнее, и её, напутствуя Вершмана в поездку, его босс формулирует так: "Почему до сих пор не распалась их страна, как по-вашему?.. Думайте, размышляйте постоянно об этомпочему до сих пор не состоялся распад? Это моя просьба к вам. Сам я постоянно об этом думаю".

"Вот уж не верю!" — захотелось сказать мне после прочтения этих фраз. Почудилось в этом не очень красивое самолюбование, нередко встречающеесявот, дескать, какие мы, русские, необычные и загадочные, вот как нами интересуется заграница!

Размышлений американца о России в романе, действительно, хватает, причём они ведут, как бы логически, к раздумьям о первом лице государства (президенте). "Верит ли он в Бога?" — вот что пытается понять Вершман, и опять, прочитав это, я испытал какую-то неловкость… И не я одиннад тем же иронизировал в своей рецензии и критик Геннадий Муриков ("Закулисье истории. Дневник критика", опубликована на сайте "Русское поле").

Но теперь, перелистывая книгу, я думаюа, собственно, почему бы и нет? Неестественно было бы, если б о русской культуре много думал какой-нибудь приехавший в нашу страну иностранный инженер, или бизнесмен, или даже разведчик, имеющий конкретные технические задачи. У специалиста, как правило, голова занята проблемами его специальности, но у Вершмана-то сама работа состоит в том, чтобы помогать утверждению в нашей стране "демократии и плюрализма", он-то даже и обязан постоянно думать о русском характере, традициях…

В общем, не критиковать надо Юрия Серба, а восхититься этим многомерным образом, причём не сконструированным, а как бы "подсмотренным" в самой жизни. Его Вершман весьма напоминает недавнего посла США в России Вершбоу, хотя в романе Вершман — американец новоиспечённый: родился он в Эстонской ССР в еврейской семье в 1980 году, русский язык для него родной, и к русским людям (особенно к женщинам) он относится вполне благожелательно. Только в нужный момент с милой улыбкой напоминает, кто он такой и за что получает свою зарплату…

Реалистично ли предположить, что такого человека, по сути дела — эмигранта, могут назначить на столь ответственную работу? Как сказать… Важные военные вопросы поручались в Америке генералу Пентагона Шаликашвили, а недавние псевдоразоблачения президента Путина в фильме Би-Би-Си озвучил представитель Минфина США Шубин. Но то — эмигранты во втором или более дальнем поколении, а вот так чтобы в первом?

Скажем прямо: случай нетипичный, но это герой романа, он уникален, и развязка, как увидим, это подтверждает…

Теперь — о заглавии. "Топот, хохот и тьма" — это то беснование антирусских и антиправославных сил, которое проходит через весь роман лейтмотивом. Вначале мы встречаем этот мотив в так называемом "ритуале инициации" Вершмана в Америке. Да, он с юности живет в Америке, доказал свою преданность Западу, и всё-таки его миссия в России — это некое повышение по службе, за которое нужно платить:

"Он был как выжатый… нет, не лимонкак растоптанный овощ… Вершман участвовал в ритуале посвящения… Нет, не он участвовал, а в нём участвовали, принимали участие, подвергали ритуалу.

Да, он просто был объектом воздействия — хотя и поводом для торжества, торжища, для хоровода анонимов, надевших маски и окруживших его, как бычка-недоросля на уличной корриде. Только Вершман мог ещё завидовать бычку: тот всегда во власти собственных инстинктов и не связан чужими правилами, а Вершман был наг, жалок и опутан договорными табу, с которыми заведомо согласился заранее. Такова была цена восхождения — обязательное прежде падение, с погружением в кричащий унизительный хаос. И это ещё не вся цена — только первый взнос. Только дурак не понимает этого, а циник расслабляется и уверяет себя, что получает удовольствие.

Значит, Вершман не участвовал, а подвергался…".

Итак, "погружение в кричащий унизительный хаос"… Не хотелось бы брать на себя смешную роль человека, объясняющего то, на что можно лишь намекнуть, — а там уж пусть читатель сам догадывается или не догадывается. Серб именно намекает на то, что одновременно существует и не существует. Мы не знаем этого (ведь не работали же в ЦРУ), но, наверняка, в какой-то форме инициация у сегодняшних "служителей дьявола" происходит и в реальности. Не в средневековых, конечно, формах, когда бросали иконы в отхожее место или плевали на Евангелие…

Затем "топот, хохот и тьма" ещё не раз возникнут в романе, уже во время поездки Вершмана по России. И не обязательно в связи с самим Вершманомв том сибирском городе, где происходит основная часть действия, он оказывается вовлечённым в сложную интригу, в которой переплелись местная политика, криминал, бизнес… Один из тех, кто в этом городе противостоит силам зла, — простой милиционер, майор Иван Колобродько, пытающийся и построить здоровую нормальную семью (вторую, после развода), и остаться (вот наивный!) хотя бы чуть-чуть незамаранным той грязью, в которую втягивает его собственное начальство.