Газета Завтра 1164 (12 2016) - [10]

Поэтому для дискредитации работы Минкульта и устранения Мединского будут использоваться любые возможности и любые схемы.

Это не значит, что следователи, расследующие подозрения на хищения в Минкульте, имеют к ним какое-либо отношение, либо состоят с ними в каком либо "сговоре", — они, скорее всего, действительно работают на очищение страны от коррупции.

Но в том и заключается один из главных приёмов аппаратной интриги: "включить" или "выключить" в нужное время в нужный процесс нужных людей. "Мастеров культуры" подобного уровня сегодня в России не так много, и все они, а также возможные мотивы и "почерк" их действий, достаточно хорошо известны.

Допинговый ударМихаил

Допинговый удар

Михаил Делягин

Политика спорт допинг

проекция большой политики на большой спорт

У нас случилась чудовищная катастрофа с допингом. Нашу гордость - легкоатлетов и фигуристов выкосило как из пулемёта. С 1 января этого года в список допинговых средств добавили новое средство - мельдоний. Специалисты говорят, что мельдоний допингом быть не может, потому что он результаты не повышает, а даже снижает. Он бережёт сердце спортсмена, продляя время его активной жизни. Сам факт правомерности внесения этого препарата в список – большой вопрос.

Наши врачи на эту катастрофу никак не отреагировали. Равно как и наши спортивные власти. Большой вопросне применяется ли это новое правило задним числом? Мельдоний запрещено применять и принимать с 1 января. С одной стороны какие-то пробы могли быть взяты, грубо говоря, в конце декабря и тогда они под этот запрет уже попадать не должны. С другой стороны, он долгое время выводится из организма, скажем, спортсмен его принял в ноябре, а он выводится до марта, такое тоже бывает. Получается, что если учитывать и то, и другое – ситуация выходит абсолютно неправомерная.

Запад ведёт против нас холодную войну на уничтожение, ведёт её более жестоко и цинично, чем в годы настоящей войны. Действия западных политиков абсолютно понятнынужно нанести России как можно больший вред на как можно больших направлениях. Всё это давно ясно. Меня волнует другое.

Во-первых.  РФ представлена в международных антидопинговых структурах и представители России участвовали в принятии решения по мельдонию. Почему они не протестовали, если это опасно для российского спорта? Почему они не устроили хотя бы грандиозный шум, объясняя российскому спортивному руководству, что сейчас начнётся. Мол, да, я голосовал «за» по таким-то и таким-то причинам, но это абсолютно не выгодно для РФ; или - я голосовал «против», но мой голос не играл никакой роли, готовьтесь…

Во-вторых. Мы уже привыкли, что любая спортивная делегация – это в первую очередь разъевшиеся спортивные чинуши, спортсмены всегда где-то позади. Но ладно бы это, но они не исполняют своих обязанностей! С 1 января изменились правила, и только два месяца спустя в начале марта информация о нововведениях открывается чудесным образом, и оказывается полной неожиданностью. Меня интересует, как будут наказаны все эти люди, несущие угрозу государственной и национальной безопасности РФ?! Российские спортивные чиновники, которые категорически, принципиально отказываются исполнять свои базовые служебные обязанности?!

К сожалению, главной угрозой России является российская бюрократия, которая не считает, что она что-то должна России. Спорт, экономика, социальная сфера,  оборона – под чиновничьим ударом. И это чудовищно.

О преображении

О преображении общества

Александр Агеев

Политика Экономика православный социализм Общество

главные принципы православия и социализм

Сама постановка вопроса о возможности модельного симбиоза православия и социализма как социальных доктрин представляется заведомо плодотворной, особенно применительно к историческому опыту нашей страны. 70 лет социалистического эксперимента и 1000 лет христианства могут, конечно, показаться несопоставимыми величинами. Однако достаточно вспомнить ассоциирование Ф. Энгельсом социалистических ячеек и первых христианских общин, более глубокую, нежели 70 лет, генеалогию социалистической мысли в России и традиции общинного хозяйствования и домостроительства, чтобы отказаться от попытки отвергнуть подобные сравнительные исследования. Тем более, что в современном поисково-идеологическом дискурсе заметен сильный порыв к тому, чтобы провести своего рода аудит архетипов, выявить некий корпус актуальных мемов, которые будут иметь серьёзное значение и в будущем как платформа для конструирования желаемой идеологической конструкции. Но любые архетипы, из которых формулируются эти актуальные мемы, по своей природе двойственны и двусмысленны. Поэтому и вся дискуссия о симбиозе социализма и православия даже на понятийном уровне имеет изначально противоречивый характер и таит риск концептуальной провокации. Даже без эмпирической верификации, без погружения понятий в контекст их воплощения и взаимодействия эта противоречивость очевидна и подсознательно тревожна. А с погружением, особенно в опыт ХХ века и его ранних репетиций, осмысленных, например, Ф.М. Достоевским, появится, как минимум, эскиз системы из нескольких уравнений о взаимосвязи православия и социализма: (1) несовместимы в принципе; (2) частично совместимы; (3) полностью совместимы. И каждое уравнение при этом истинно. Без диалектической логики решения нет.