Газета Завтра 1037 (40 2013) - [12]

Далее начинаются странности. 17 октября 1940 года сотрудники Украинского физико-технического института Фридрих Ланге, Владимир Шпинель и Виктор Маслов подают секретную заявку на изобретение "Об использовании урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества". Речь идет о проекте советской атомной бомбы. Основной причиной, по которой этот проект был отклонен, явилось то, что схема уранового заряда в нем была принципиально неработоспособной. Тем не менее, изобретение охватывало практически весь комплекс работ, необходимых для создания атомной бомбы, включая "Способ приготовления урановой смеси, обогащенной ураном с массовым числом 235. Многомерная центрифуга" и "Термоциркуляционная центрифуга". Ученые предложили ставшую впоследствии общепринятой схему атомного взрыва - сжатие урановой смеси посредством взрывной волны, создание критической массы и инициирование цепной реакции. Заявка поступает на рассмотрение к Хлопину, который дает по ней отрицательное заключение.

Маслов не успокаивается: и в августе того же года в записке, составленной по поручению Президиума Академии наук, предлагает резко ускорить работы по "проблеме урана". Руководство Академии наук почему-то без всякого энтузиазма встречает эту идею. Хлопин, который в июне 1940 года требовал принятия срочных мер по форсированию работ по разведке и добыче урановых руд и получению из них урана, 17 апреля 1941 г. в письме в Управление военно-химической защиты НКО СССР пишет: "Положение с проблемой урана в настоящее время таково, что практическое использование внутриатомной энергии, которая выделяется при процессе деления его атомов под действием нейтронов, является более или менее отдаленной целью, к которой мы должны стремиться, а не вопросом сегодняшнего дня".

Маслов обращается к наркому обороны СССР маршалу Семену Константиновичу Тимошенко. На его докладной записке сохранилась анонимная пометка: "Не подтверждается экспериментальными данными". Это очень важная деталь, поскольку ни о каких практических экспериментах в этой области в то время нам не известно.

Можно допустить, что Тимошенко не смог в должной мере оценить предложение Маслова, но почему его не оценил директор Радиевого института и ученик Вернадского Хлопин? Быть может, потому, что к тому времени уже велись практические работы в этом направлении, просто Маслову о них не положено было знать.

Невозможно отрицать, что задолго до того, как по каналам разведки в СССР начали поступать сведения о западных атомных программах, к проблеме военного использования атомной энергии и урана было привлечено внимание крупнейших ученых страны. Более того, основные принципы создания атомной бомбы загодя "прощупывались" нашими физиками. Еще в 1926-1927 годах академиком Н.Н. Семеновым была создана теория цепных разветвленных химических реакций. А в 1940 году Г.Н. Флеров и К.А. Петржак открыли спонтанное деление ядер урана. Фактически эти открытия были предсказаны Вернадским еще в 1913 году и могли быть сделаны гораздо ранее.

Флеров впоследствии повторит путь Маслова, вот только повезет ему гораздо больше. Начиная с 1941 года он написал несколько писем, адресованных Игорю Курчатову, уполномоченному по науке в составе Государственного комитета обороны Сергею Кафтанову и, наконец, самому Сталину, в которых объяснял, почему, а главное, каким образом надо делать атомную бомбу. В 1943 году Флеров был отозван из действующей армии и был направлен под начало руководителя советской атомной программы Игоря Курчатова.

Тем временем, в том же 1942 году, Хлопин продолжает упорно следовать линии, которой начал придерживаться с осени 1940 года. Вот что он пишет начальнику 2-го Управления ГРУ Генштаба Красной Армии А.П. Панфилову об использовании атомной энергии в военных целях: "979с 10 июня 1942 года. Секретно. В ответ на Ваш запрос от 7 мая 1942 года сообщаем, что Академия наук не располагает никакими данными о ходе работ в заграничных лабораториях по данной проблеме. По нашему мнению возможность использования внутриатомной энергии для военных целей в ближайшее время весьма маловероятна".

В этом деле имеется еще одна странность. Когда в начале 1943 года было принято официальное решение об организации практических работ по использованию атомной энергии в военных целях, руководство Академии наук СССР распорядилось о создании в Москве специальной лаборатории для проведения работ по урану под руководством Игоря Курчатова. Распоряжение по АН СССР № 121 гласило: "В соответствии с постановлением Государственного комитета обороны организовать Лабораторию № 2 АН СССР". Возникает резонный вопрос, с чем связано первоначальное название Курчатовского института - Лаборатория № 2? По какой причине головному институту по проблеме использования атомной энергии был присвоен № 2? Может быть, к тому времени где-то уже функционировала Лаборатория № 1?

Обратимся к дневникам Вернадского. 29 августа 1940 года он делает следующую запись: "Гитлер предложил Сталину и Молотову организовать обмен научными достижениями в области науки между Германией и Советским Союзом. Выяснилось, что достижения не так велики - послана комиссия от НКВД с самим Берия или с важным чиновником. По-видимому, пока не дошло до трагедии. М.б. и постановление ЦК партии об уране связано с предложением Гитлера?"