Газета Завтра 1010 (13 2013) - [26]

В вечер перед премьерой "Сомнамбулы" в Большом театре маэстро Мацолла публично заявил о цели постановки. "Цель - приоритет "красивого пения", всё остальное - вспомогательные средства". И вот сейчас, когда я пишу эти строки и вспоминаю спектакль, думаю: быть может, оно и лучше было бы - без "вспомогательных средств"? Прозвучала бы опера в её концертном исполнении. Хотя, с другой стороны, что как не "вспомогательные средства" тревожат ныне пронзительной нотой раздвоенности сознания, пребывания в двух мирах: реальном и сильфидном.

"Сомнамбула" - само дыхание романтизма. С первым звонком входишь в зрительный зал Новой сцены Большого театра, занимаешь кресло. Минута-другая, и понимаешь: всё равно, что в вагон-купе попал. Сцена наглухо закрыта щитом, подобным окна в поездах закрывают от ветра. Читаешь программку, но уже не до имен солистов, гадаешь: из чего этот белый щит сделан: кожезаменитель? пластик? раньше сцену закрывал черный щит а вот теперь - белый.

Есть такое выражение: как снег на голову упал. Я вспомнила о нем, когда щит поднялся и артисты балета в белых платьях, белых косоворотках, шароварах, заправленных в хромовые сапоги, закружили по сцене в стремительном, весёлом хороводе. Звучание хора открывает народный праздник по случаю обручения Амины. И мысленно спотыкаешься, не совсем понимаешь место и время действия "Сомнамбулы". Декорации такие. На сцене трапециевидный помост, вдоль которого длинные ряды столов, раскладные стулья. За помостом - стволы есенинских берез. По мере развития действия и увеличения берез на сцене догадываешься: "Сомнамбула" - версия русифицированная, альпийская деревушка теперь - чеховское Мелихово. Артисты хора при этом приодеты в платья желто-фиолетовых контрастов, в шляпках с вуалью или без и напоминают скорее мелкобуржуазных дамочек предместий Парижа. Ни заразительно свободно льющийся голос Колина Ли, ни приглушенное, бархатистое pianissimo u morrendo (тише, затихая совсем) колоратуры Лоры Клейкомб -- ничто не помогает поначалу перенестись в мир беллиниевских грёз, в его волшебную ирреальность.

Сомнамбулизм как поэтическая метафора слышен лишь в музыке. На сцене столь странное явление души Амины не таит в себе загадочности, не скрывает нечто настораживающее, не пугает таинственностью связи с блеском луны на черном небе, не обвораживает состраданием. Странен разве что костюм Амины. Белое платье, в котором героиня празднует помолвку, мало чем отличается от пеньюара, в котором она же проходит через окно в комнату постоялого двора. Пушкинская простота сюжета оперы, вымечтанная Беллини эфемерность, - всё это втиснуто в рамки минимализма декораций и незатейливости мизансцен. Не обошлось и без модного поветрия - призрак вдруг нарисовался на праздничном столе и прошел по столу, размахивая под простыней руками, мультяшным персонажем.

Физическое удовольствие от оперы, этих поразительных эффектов из слияния голосов, испытываешь разве что с закрытыми глазами. Музыка походила на раскрывающийся цветок: каждая следующая нота возникала из предыдущей И воображение переносило куда-то в другие времена, к величайшей постановке "Сомнамбулы" Висконти именно тогда, в 50-х годах прошлого века, произошло второе открытие Беллини благодаря Марии Каллас, ибо мало кто из вокалистов мог справиться с труднейшей тесситурой и постичь особенности стиля оперы Беллини "Не человек, а какой-то вздох в бальных туфлях" И я не могу сказать теперь: роняла ли слезу Джудитты Пасты на букетик увядших фиалок Лора Клейкомб? И были ли увядшие фиалки?

Говорят, сравнение с прошлым началось сразу же, как опера возникла. В 1713 году Този, знаменитый мастер пения из Болоньи, еле нашел певцов, равных тем, которых он слышал когда-то. Спустя сто лет Россини утверждал, что современные певцы достойны лишь презрения. Сегодня прелести воздыхания о том, что великое искусство осталось в прошлом, объявлен крестовый поход. Великое искусство - пения, в частности - рубят на корню. Весь этот пафос - учат генерацию хипстеров - совершенно плоский, банальный, к искусству отношения уже не имеющий, а потому никому не понятный и не интересный. Ведущие театры мира штампуют оперные "продукции", как детали на конвейере. Вот "Сомнамбула", где кровать, на которой Амина и Эльвино перекрикивают друг друга, вращают артисты в трениках и майках, а под колосники летят какие-то листки, тетради. Вот "Сомнамбула", где Амина-вамп в мехах, наброшенных на плечи, оказывается словно среди участников гей-парада И надо отдать сегодня должное Пьерлуиджи Пицци. Чеховское решение постановки: "В Москву! В Москву!" - быть может, его тоскующее сожаление о потерянном счастье. Но и Большой театр - уже не царство Гвидона, где были возможны чудеса. 

В плену у мертвецов

Анастасия Белокурова

28 марта 2013 0

"Тайна перевала Дятлова" (Россия, США, 2013, режиссёр - Ренни Харлин, в ролях - Холли Госс, Джемма Эткинсон, Люк Олбрайт, Мэттью Стоукс, Райан Хоули).

История, ставшая легендой. Зимой 1959-го команда из девяти студентов и выпускников свердловского Уральского политехнического института и бывшего фронтовика, инструктора по туризму, под руководством пятикурсника Игоря Дятлова отправилась в лыжный поход на Северный Урал. Один из участников экспедиции приболел и выбыл из похода еще в начале маршрута.