Газета "Своими Именами" №36 от 04.09.2012 - [39]

А главное – без учёта того, что ведь «приметы сегодняшнего дня» могут быть не только внешнего, материально-физического характера, но и внутреннего, нравственно духовного. Эти «приметы» гораздо важнее и существеннее первых. Она из них – глубокий и всё растущий интерес широких масс к истории, к прошлому своих народов, к старине.

Что же касается внешних примет современности, то много ли их ценители найдут, этих примет, допустим, в цикле Блока «На поле Куликовом» или в «Персидских мотивах» Есенина.

Угодить этим людям трудно, они то упрекают, что «примет нового» нет, а когда встречают их, объявляют искусственными, чужеродными и т.д. Вот прекрасное стихотворение Рубцова, в котором он очень поэтично говорит о желании быть чистым душой перед своей березовой стороной, перед нивой, перед «сельсоветом, перед всем старинным белым светом». И критик ему выговаривает: «сельсовет здесь довольно случаен». Почему в деревне и в стихах о ней случаен сельсовет? Разумеется, нет никакого ответа. А суть, видимо, в том, что критик считает, что человек, любящий прошлое своего народа, уважающий его историю, не может одновременно уважать и свой родной сельсовет. Именно это убогое представление о внутреннем мире современного человека наносит большой ущерб нравственно-патриотическому воспитанию народа».

Были в моей рецензии и некоторые критические соображения, но итог такой: «Рукопись надо передать в руки вдумчивого редактора и готовить её к изданию, ибо стихи Рубцова учат любить родную землю, они патриотичны в широком философском, а не в канцелярско-ведомственном смысле».

Книга «Душа хранит» вышла в 1969 году, но не в Москве, не в «Советском писателе», а в Архангельске. Почему – об этом надо спросить Егора Исаева, который тогда заведовал редакцией поэзии в издательстве и ему принадлежало решающее слово. Видимо, доводы того рецензента, которого я цитировал, он нашел более вескими и убедительными, чем мои. К слову сказать, позже он и мою книгу стихов не издал. А когда года два назад я подарил ему книгу, вышедшую спустя лет сорок в «Алгоритме», он позвонил мне и сказал: «Я порадовался! От души порадовался. Молодец!». Радоваться, Егор, тоже надо вовремя.

Да, Николай Рубцов поэт искренний, душевный, очень русский, но всё же довольно скромный и по творческим возможностям, и по охвату жизни. Не случайно во всех статьях и рецензиях о нём цитируются лишь несколько одних и тех же стихотворений. Но что мы видим! Екатерина Никанорова, учительница литературы из Череповца пишет: «великий русский поэт Николай Рубцов». И где! В писательской «Литературной газете». Какие же слова употребит учительница, рассказывая детям о Пушкине и Лермонтове? «Правда» посвящает ему полосы и пишет: «Ломоносов, Пушкин, Есенин, Рубцов». В одном ряду, на одной доске. Это же не возвышает Рубцова, а конфузит Пушкина. Да ведь и Есенин при всём его великом пронзительном лирическом таланте не стоит в одном ряду с Пушкиным. А Рубцову уже воздвигнуто три или четыре памятника. И сейчас идут хлопоты о памятнике ему (пятом?) в Москве. Конечно, если надо было бы выбирать между памятниками Мандельштама, Окуджавы и Бродского, которые демократы уже поставили, или Рубцова, я был бы за рубцовский, но... Маяковский, обращаясь к тени Пушкина, возглашал:

После смерти

нам стоять

почти что рядом:

вы на П, а я на М...

Тогда великому поэту напомнили: между М и П стоит НО.

Начало созданию гипертрофированного образа Рубцова положил Вадим Кожинов. Но ведь на этого мудрого знающего критика порой что-то словно накатывало. Мне уже приходилось писать, как бессердечно он препарировал замечательное стихотворение Евгения Винокурова «Москвичи».

Вполях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой

Серёжка с Малой Бронной

И Витька с Моховой...

- Неправда! - восклицал Кожинов. - На Моховой нет жилых домов, никакой Витька не мог там жить.

А где-то

в людном мире

Который год подряд

Одни в пустой

квартире

Их матери не спят.

- Во-первых, - уверял Вадим,- после войны никто не жил в отдельных квартирах, их не было. Во-вторых, почему матери одни? У них могли быть и мужья и другие дети.

Отдельные квартиры были, но критик пренебрегал и тем, что даже свою комнату в многокомнатной коммунальной квартире мы могли называть и называли именно квартирой, даже домом: «В этом доме есть что выпить?»

Друзьям не встать. В округе

Без них идёт кино.

Девчонки – их подруги

Все замужем давно...

- Все? - изумлялся Кожинов и приводил статистические данные тех лет, согласно которым «все девчонки» не могли быть замужем. То есть поверил алгеброй гармонию и убедился, что гармонии не могло быть.

После нашего несогласного разговора о стихотворении Винокурова я сказал Вадиму, что ведь так можно раздергать по перышку любую жар-птицу поэзии. И привел в пример очень популярную «Землянку» Суркова.

Бьётся в тесной печурки огонь.

На поленьях смола как слеза.

И поёт мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза...

Печурка с сосновыми дровишками да гармошка? Ну это не передовая. Немец так врезал бы по дымочку из печурке да по этой музычке. А герой в тепле и под гармошку ещё и бабу вспоминает. Ну, значит, и в полной безопасности и сыт.