Газета "Своими Именами" №30 от 24.07.2012 - [32]

Не так давно по теле почти обхохатывался его, С. Эйзенштейна, фильм «Александр Невский». Кем? Всё той же туснёй богоизбранцев, «привилегированной жертвы» и «гитлеризма», и «сталинизма». Бесстыднейшей кодлой, не желающей знать, что и они обязаны С. Эйзенштейну своим «волшебным» спасением от те же «бабьих яров» и печей Освенцима. Что 1937 год был отмечен не только, да, жестокими способами очищения партийных, в том числе военных, кадров от «пятиколонников», не только потоком доносов и ответным, «беззаветным» рвением чиновных преступников-карьеристов, среди которых не последнее место занимал Никита Хрущёв, но и идейным, нравственно безупречным служением советских мастеров культуры народным интересам накануне войны. И С. Эйзенштейн поспешил вооружить Отечество своим способом - сделал ярко патриотический фильм. В содружестве с такими же патриотами Советской власти, земли Российской, как писатель Пётр Павленко, композитор С. Прокофьев, художник И. Шпинель, Н. Черкасов, актёры Н. Охлопков, А. Абрикосов, Д. Орлов, блистательный оператор Э. Тиссе.

Фильм снимался всего пять месяцев. Коллектив знал — надо спешить. Самураи уже пробовали крепость нашей границы на озере Хасан. Гитлер уже готовил «Устав» для богатых евреев, чтоб они, заплатив «дань», получили право уехать из Германии. В 1938 году Германия насильственно захватила Австрию. Мир облетело сообщение о позорном Мюнхенском сговоре, когда правительства Англии и Франции при поощрении «денежных мешков» Америки отдали немецким фашистам часть Чехословакии. Ещё чуть — и варвары хлынут в Польшу, захватят Венгрию и т.п. А дальше — «трепещи, Россия»? «Прячься в бункер, И.В. Сталин»?

Фильм-боец в количестве восьмисот копий вышел навстречу советским зрителям, на битву не только с врагом-гитлеризмом, но и со страхом перед его архинаглостью, с неверием в собственные силы тех, кто не до конца осознал — только могучая общинность и самоотверженность в бою обеспечат победу. Только испытанный, почитаемый князь ли, вождь ли способен воодушевить на «бой кровавый, святой и правый». Затаив дыхание, сжав кулаки, смотрели начало фильма разновозрастные зрители. Там ведь, на экране, на фоне русского солнечного раздолья немецкие псы-рыцари уводят русских пленных! Трудовой, торговый Новгород потрясён: немчура захватила Псков! Надо сражаться! Но как без вождя? Бьёт вечевой колокол. Звать Александра, того самого, что на Неве вдребезги разбил шведов. Широкоплеч Александр Невский, строен, ясноглаз. В бою яростен. Схватка «наших» с врагами нелегка, её конец непредсказуем. Грозная, неотвратимая опасность надвигается на наши войска, идёт на русское войско немецкий железный клин. Вспоминаю: зал, затаив дыхание, в перенапряжении нервов тянулся к экрану, а иные, молодые, кричали: «Ну давайте, родненькие! Ну бейте их, псов этих!».

Критики? «Эстеты»? Критиковали. Мол, примитивненько… В том числе и те, что потом спасались от фашистов вдали от фронтов, в ташкентах и алма-атах. Этих, «интернационалистов», не устраивал сам поворот И.В. Сталина к героическому прошлому русского народа. Как в своё время не устроил помудревший Маяковский. В их «семейной» среде гремели имена авторитетов: Авербах, Лелевич, Блюм, Брики.

Под ярмом вездесущей, оголтелой рапповщины вынуждены были ходить самые самобытные, талантливые, затмевающие убогих претендентов на первые места. И они, всесильные рапповцы, с наигранным пафосом «правдолюбов» всенепременно уличали «не своих» в контрреволюционности. Некто П. Бляхин обгадил в рецензии чудесную картину А. Довженко «Земля», обвинив автора в «биологизме», сомнительности «политической установки». В 1930 году рапповец Демьян Бедный в газете «Известия» в огромной статье-фельетоне безапелляционно обвинил гениального режиссёра и в контрреволюционности, и в похабщине. Что светило Александру Петровичу? Вслед за такой «расстрельной» оценкой? Недаром он, смелый человек, написал в «Автобиографии»: «Я был так подавлен этим фельетоном, мне было так стыдно ходить по улицам Москвы, что я буквально поседел… Сперва я хотел умереть».

И.В. Сталин вместе с А.М. Горьким прикрыли рапповскую лавочку, пахнущую кровью и вонючим дёгтем, каким эти бесенята пытались вымарать из истории русской литературы и Ф. Достоевского, и. С. Есенина, и М. Шолохова. О многом говорит дневниковая запись А. Довженко от 14 апреля 1945 года: «Сегодня пятнадцатая годовщина смерти Владимира Маяковского… Вспоминаю, накануне самоубийства мы сидели с ним в садике дома Герцена, оба в тяжёлом душевном состоянии, — я по поводу зверств, учинённых над моей «Землёй», он — обессиленный рапповско-спекулятиво-людоедскими бездарностями и пройдохами.

— Заходите завтра ко мне днём, давайте посоветуемся, может быть, нам удастся создать хоть небольшую группу художников для защиты искусства, потому что то, что происходит вокруг, нестерпимо, невозможно».

Но бесстыжая «рапповщина» сохранилась до сего дня. С её коронным, людоедским «фашизмом по заказу», с триумфальным восшествием «на престол» в качестве министра культуры М. Швыдкого, не обременённого никакими достижениями в области культуры, если не считать «богоизбранность» происхождения от шайки-лейки ельциноидов. Если не считать того, что эта шайка-лейка внаглую объявила законную Советскую власть «контрреволюцией» «красно-коричневых», обозначив её не по статусу вялое сопротивление подлецам — «путчем».