Газета "Своими Именами" №30 от 24.07.2012 - [19]

На Советской Украине естественными были великорусское и малороссийское наречия русского языка и диалекты населения Западной Украины. (Кстати, впервые с этими диалектами я познакомился в фильме «Белая птица с черной отметиной» и признаюсь, понимал я диалоги героев фильма не без труда.) И был на Украине ещё один язык, так называемый, «украинский» – «украинска мова».

В моей семье говорили только на великорусском наречии, бабушка и дедушка, а также родные дядя и тетя – только на малороссийском. Вокруг и сверстники, и взрослые тоже говорили или на том, или на том языке, или на том и другом сразу, соответственно, граждане оба наречия разучивали естественно и одновременно. Никто никого не переспрашивал. Отец, в детстве говоривший только на малороссийском наречии, к моему появлению со всеми говорил и писал только на великороссийском. Повторю, его отец (мой дед) и родной брат отца – говорили и писали только на малороссийском, но когда они разговаривали друг с другом, я даже не задумывался над тем, что они говорят на разных наречиях. Я же в городе говорил на великорусском наречии, но, приезжая в село, переходил на малороссийское, поскольку оно мне всегда нравилось.

Кроме того, я говорил еще и на украинской мове, поскольку учил её в школе и читал книги на украинском языке. Дело в том, что я начал осваивать чтение по книжке в день, а ходить в районную библиотеку было далековато. Но в юношеских библиотеках Советской Украины можно было взять одновременно всего три книги - одну книгу на великорусском наречии, одну на украинской мове, и одну научно-популярную. Замены не допускались. Ходить каждые два дня было лень и я, разумеется, брал и читал книги и на украинском языке, а в них время от времени наталкивался на ситуацию, когда понятия описывались не теми словами, которыми они описываются в разговорном малороссийском наречии. Я тогда не придавал этому значения, но это удивляло. Скажем, живу на каникулах в селе, спрашиваю бабушку: «А дэ у нас люстэрко?». Бабушка удивленно спрашивает: «А що цэ такэ?». Разъясню, и бабушка еще больше удивляется: «Так бы и казав – дзеркало, а то якэсь люстерко».

Правда, еще в школе учительница украинского языка рассказала, что в украинском языке не хватало слов и после революции эти слова пытались придумывать. Но говорила она об этом, как о курьезе, скажем, рассказывала, что слово «художник» заменялось на «мордопыс», а зеркало – на «мордовид». Теперь понимаю, что это было еще и не так глупо, поскольку новые понятия всё же базировались на родных словах «морда», «писать» и «видеть». Хуже обстояло дело, когда в язык начали вводить слова, вообще не имеющих корней в малороссийском наречии, вроде приведенного примера с зеркалом.

Потом узнал, что начали заниматься изобретением украинского языка еще чиновники Австро-Венгерской империи с тем, чтобы бредом об отдельной украинской нации пресечь стремление входящих в состав этой империи русских племен Западной Украины присоединиться к Российской империи. У австрийцев эстафету приняли крутые марксисты, которым казалось политически правильным создать отдельный украинский народ, но у которых оказалась та же проблема – в малороссийском наречии не хватало собственных слов, а пользоваться русскими словами было нельзя по причине создания отдельного «украинского» языка. Начали недостающие слова добавлять, и, повторюсь, слово «мордовид» еще куда ни шло, поскольку оно имело хоть какие-то корни в малороссийском наречии, но «люстро»-то вообще слово польское и в понимании и малороссиянина тоже указывает не на то, что связано со зрением, а на подвесной осветительный прибор!

Как-то при сборе макулатуры подобрал книжку «Тактика пехоты», изданную в 20-е годы для армии УССР на «украинской мове». Смысл был понятен, но слова! Самое мелкое воинское подразделение, не превышающее по численности 11 человек, отделение, называлось «рой». Но ведь и в малороссийском наречии рой – это множество. Взвод – часть роты, одновременно взводящая курки для залпа в строю, - назывался «чота». Откуда и что это такое – «чота»? Издевательски назывался солдат, боец – ему придумали «украинское» слово «вояк», но ведь и великороссу и малороссу это слово указывает только на презрительное «вояка».

Малороссийское наречие – это язык быта, оно очень сочное, тем не менее, у этого наречия нет слов для описания огромного количества знаний. Проблем это не создавало никогда - те малороссы, которые хотели получить знания за пределами быта, без труда переходили на великорусское наречие и получали эти знания, повышая свой уровень культуры.

Между прочим, позднее в СССР, не важно, из каких соображений, но повышали культуру входящих в Союз народов тем, что ненавязчиво переводили всех на великорусское наречие. Этим открывался путь к повышению культуры тем гражданам, кто хотел её повысить. Кто не хотел повышать свою культуру, тот мог везде говорить на родном языке.

Сейчас придумывать малороссийскому наречию сотни тысяч слов для описания знаний за пределами быта просто глупо – это никчемная работа.

Скажем, в великорусском наречии «решётка» - единственное число, а в малороссийском аналог «граты» - множественное число (как «ножницы») и «граты», скорее всего, описывают железные прутья в окнах, а не что-то перекрещивающееся. И вот заставляют «национально-свидоми» переводить на мову научные термины. Термин «кристаллическая решетка» соответственно переводится как «крысталична гратка». Во множественном числе («крысталични граты») перевести нельзя, поэтому и звучит перевод дико, как, скажем, слово «ножничка» вместо «ножницы». Но кого из тех, кто ратует за исключительность мовы, это волнует?