Газета "Своими Именами" №3 от 07.09.2010 - [22]

И далее – в духе принятой модели: «Человек - весьма агрессивное существо. Ребенок проявляет первые признаки агрессивности задолго до того, как научится говорить. Агрессия подчиняется своим законам, весьма своеобразным и непредсказуемым. Эти законы влияют не только на поведение каждого человека, но и на поведение общества и государства (…).

В быту под агрессией мы понимаем нападение, причем, как правило, неоправданное, несправедливое. В этологии термин “агрессивность” означает злость, злобу, ненависть, ярость. Он не окрашен никак - ни негативно, ни позитивно. Такое определение агрессии дал К. Лоренц в великой книге “Злоба: естественная история агрессивного поведения”, - и его нужно принять не споря».

Согласитесь, довольно тоталитарная заявочка! «Принять не споря». И что же мы должны «принять не споря» - миф о человеческой агрессии как наследии животного мира без нравственной оценки агрессивного поведения – «ни негативно, ни позитивно»?!

На мой взгляд, в современной агрессии, с которой мы так часто и так ужасно сталкиваемся в быту, нет никакой миллионолетней подоплеки и никакого естества. Агрессивность – это переходящий красный вымпел неразрешенной, загнанной внутрь, не обсужденной и, возможно, до конца не осмысленной, но болезненной обиды. Обиды не миллионнолетней давности, а, как правило, вчерашней-позавчерашней. По принципу «мне нахамили – я нахамил».

Моя заявка очень неудобна для власти. Получается, что именно власть выпускает гулять на волю красный переходной вымпел (или красного петуха) бытовых вандализма, хамства и хулиганства. Эти явления – суть ТЕНИ СОЦИАЛЬНОЙ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ. Это действия людей, чье возмущение несправедливостью, не выходя в здоровых формах адекватных жалоб и протестов, переключается, сублимируется в бессмысленное и беспощадное разрушительство.

Впрочем, если кому интересны миллионолетия и зоопсихология – я не отказываюсь покопаться и в них. В стаде шимпанзе гнев главного самца, как отмечают зоопсихологи, падает на так называемых «геронтов» - наиболее сильных и приближенных к вожаку самцов. При этом источник гнева неважен – получают оплеухи всегда «геронты». Затем – чтобы выплеснуть свою обиду на вожака, геронты бьют рядовых самцов стада. Те же, передавая агрессию далее по цепочке, лупят так называемых «подонков» - самцов шимпанзе из числа недомерков, калек, ущербных, неполноценных шимпанзе.

Что же делать «подонкам» обезьяньего стада? Они зачастую хватают палки и в слепой, бессильной ярости колотят ими по деревьям, по земле, по камням…(С.Г. Нифонтов, «Лекции по зоопсихологии», М., 1995 г.)

Согласитесь, трудно признать верными слова госпожи Тимошиной о том, что «агрессия подчиняется своим законам, весьма своеобразным и непредсказуемым». В поведении стада шимпанзе, описанном выше, я не вижу ничего своебразного, и уж тем более ничего непредсказуемого. Наоборот, всё просто, понятно и легко выводится одно из другого: повышается агрессивность «элиты» шимпанзе к рядовым членам стада – в итоге достанется деревьям и камням (в человеческом варианте – трамвайным креслам, телефонным будкам, дорожным указателям и т.п.).

То, что мы прочитали о шимпанзе, верно и в отношении стад макак. Макакам тоже свойственна переадресованная агрессия, накопившаяся в страхе перед доминантом. В обычном состоянии ярость по иерархическому принципу переносится на того, кто слабее. Особенно от этого принципа страдают “подонки”, занимающие дно пирамиды: ведь они боятся всех и обычно могут переадресовывать агрессию лишь неживым предметам, а в этом мало радости. (К.Э. Фабри, «Основы зоопсихологии», М., 2001 г.)

У макак отмечают ещё одну очень человеческую привычку, не свойственную шимпанзе: стоит доминанту начать наказывать одного из подчиненных, как другие спешат ему помочь: кричат, кидаются в наказываемого калом, норовят ткнуть чем-нибудь сами.

Интересно, что самки, наиболее униженный слой в стаде макак, в групповые экзекуции не только втягиваются, но и действуют усерднее самцов. Сходная программа срабатывает и у людей. Человек отличается от макак одной тонкостью: если у животных никак не поощряют тех, кто срывает на наказуемом свою агрессивность, то человеческий лидер самых активных может выделить, приблизить и возвысить. (Н. Тинберген, «Поведение животных», М., 1985 г.)

Так образуется самая страшная структура - иерарх в окружении “подонков”. В стихийно образующихся бандах подростков это обычное дело: сильный предводитель, вокруг него несколько гнусных и жалких подпевал, а ниже - значительно более сильные парни. То же срабатывает и на государственном уровне: тиран окружен сатрапами, отличительная черта которых - преступность, аморальность, трусость, подлость и агрессивность к нижестоящим.

Бытовой вандализм – внешнее отражение внутреннего комплекса униженности и оскорбленности. Самоутверждение подонка, но не в ругательном смысле слова «подонок», а в научно-медицинском: «синдром подонка» в психологии – это, прежде всего, «переадресация агрессии с причины на случайный объект». В тонкости вдаваться не будем.

Г. Федорова пишет, что