Газета "Своими Именами" №28 от 12.07.2011 - [28]

7) Достоевский. Полное собр. соч. т. 26. Л., Наука, 1984, с.139.

8) http://www.president-sovet.ru/structure/group_5/materials/the_program_of_historical_memory.php

НЕ ЗАБУДУ И НЕ ПРОЩУ

В последнее время годовщины Победы встречаю с нерадостными чувствами. В основном по той причине, что заметно меньше становится фронтовиков. Семидеся-тый год будут праздновать как минимум девяностолетние (пусть живут сто лет!), что при нынешней продолжительности жизни грозит превратить следующее празднование в формальный безжизненный ритуал. Как теперь отмечают бородинскую годовщину или брусиловский прорыв.

Этот праздник лишится своей поразительной трогательности и искренности – седобородые орденоносцы на городских скамеечках. Их негромкие разговоры, я их слушал в детстве. Там не было скабрезных шуток, сквернословия и пустопорожней болтовни (что приходится слушать по телевидению каждый божий день). Когда-то дед мне рассказывал, как со случайным попутчиком (он оказался ветераном Первой Конной) провел вечер в гостях у Буденного. Хорошо представляя манеру общения даже студентов университета, я поинтересовался об уровне виртуозности сквернословия лихих кавалеристов. Неумный вопрос вызвал полное недоумение – за столом у маршала не было произнесено ни одного бранного слова.

Галантные поклоны, когда подходят бабушки-однополчанки. Откуда появлялся тот аристократизм у бывших рабочих и деревенских пареньков? И куда он пропал у нынешнего поколения, когда каждое мурло у прилавка именует себя «менеджером» и «бакалавром»?

Блестят золотые погоны и медали на парадной форме (той, советской, а не на нынешних кителях-пижамах). У памятника погибшим летчикам группа ветеранов, собравшись в кружок, негромко поет о самолетах, которые «первым делом», «Катюшу». Наши медиа-магнаты уже несколько лет как поняли, что бесовские кривляния заграничных звезд-потаскух вызывают у народа лишь брезгливое желание переключиться на другой канал. Теперь вернулись к советской песне. Но как и кем она поется! В лучшем случае песни попадают в руки блатнякам-шансонье, и они поют их с тем же мастерством и искренностью, что зэки про есенинскую мать на смотре художественной самодеятельности. В худшем – святые песни нарочито похабятся «мальчиковыми» педерастическими группами и прямо самыми что ни на есть катюшами масловыми – звездами похабных шоу.

Идет оголтелая масштабная антисоветская пропаганда. Иногда откровенно пронацистская. Но большей частью иезуитски изворотливая. Все ищут какую-то новую «правду», все мечтают сказать «последнее слово» о войне. Плодятся многочисленные сериалы, где с достойным лучшего применения искусством компьютерщики создают модели сражений. По телеэкрану ползают танки-картинки, летят почти игрушечные самолетики. Население некогда самой образованной и начитанной страны развлекают компьютерными играми для подростков. Забавно передвигаются по экрану компьютерные танчики. Бегают нарисованные солдатики. А так было в жизни! Вот подлинный рассказ о девушке-санинструкторе. «На слободке Любаша и ее друзья-моряки вломились в запертый дом, обложенный соломой, которую немцы не успели запалить. На полу лежали девушки: изрезанные груди, руки, приколотые штыками, рубашки в крови.

- Натка! – закричал один из моряков. – Натка моя…

Он упал, гремя оружием, на пол, обнял мертвую дивчину, с которой думал найти в жизни свое счастье. Это дало им лишние силы выбить немцев отсюда, и вот… Любаша, прислонившись к стене, видела, как рыдали матросы, парни двадцати четырех-двадцати пяти лет.

А потом они молча пошли в атаку. Они бросались на немцев тихо, с перекошенными лицами и коротким дыханием. Они резали и кололи немцев. Немцы бежали от их страшных, мертвенных лиц. Любаша выносила раненых».

Законом запрещается брать интервью у террористов, но приводятся обширные цитаты из воспоминаний гитлеровских генералов – террористов в квадрате. Престарелые ветераны с «той» стороны, не стесняясь, вспоминают «минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Вспоминают Ленинград и Кавказ. Изредко бросают взгляд на старческие дрожащие руки. Руки не в крови, «на палачах крови нет», как гласит старая пословица.

Бесконечно словоблудят о шевронах и аксельбантах нацистской формы, скрупулезно перечисляют награды интервьюируемых нацистов. При этом не забывают пнуть советскую форму и советскую технику. Мол, ходили солдатики раздетые, чуть не в лаптях, и из палки стреляли. При этом игнорируются воспоминания наших американских «друзей», военные представители которых сравнивали вступающую в Германию Советскую Армию с армией инопланетян – столь многочисленна и высокотехнологична она была.

И везде пресловутый СМЕРШ и звери-комиссары, заградотряды и штрафники. Все бессудные расстрелы и репрессии. Что ж, на войне никто не застрахован от несправедливости. Правда, забывают сказать, что трибуналы и особые совещания были серьезной попыткой сохранить законность даже в критических условиях отступления. А в нацистской армии правом бессудного расстрела своих подчиненных обладал каждый фельдфебель.

Жонглируют цифрами. Даже диктаторы банановых республик понимают, что для улучшения имиджа следует потери скрывать. В поисках сермяжной правды наши «демократы» и их высокопоставленные покровители называют прямо-таки космические цифры советских потерь. Двадцать пять, тридцать, сорок миллионов! При этом забывают сказать, что собственно военные потери «неумелой» Красной Армии, возглавляемой «тираном» Сталиным, меньше потерь Германии и ее сателлитов. Почти две трети наших потерь – уморенные голодом военнопленные и результат гитлеровского геноцида гражданского населения и этнических чисток. Зато гитлеровцы сражались прямо по-суворовски – не числом, а умением. Один умник недавно прочитал доклад, что с миллионной армией Жукова в осажденном Берлине сражался стотысячный гарнизон. Из них половина – патриоты-ополченцы (вроде Ратцингера). И почему это только число пленных гитлеровцев в результате Берлинской операции достигло миллиона?