Газета "Своими Именами" №18 от 01.05.2012 - [35]

Александр видит свою империю в большой опасности – Наполеон грозит выбросить его из Европы, а он мнил себя её лидером.

Идёт противоборство двух императоров. Александр I явно мечтает в 1807 году об «отечественной войне», войне национальной самообороны для России, освободительной для Западной Европы. Эти планы не осуществились, потому что использовались негодные средства, что привело к новому срыву, если не сказать, к противоположным результатам…

Александр был моложе своего противника; их отношения с Наполеоном развивались крайне противоречиво. Александру постоянно приходилось лавировать, он то сближался с Францией, то выступал в антифранцузских коалициях с Англией. Интересы и имперские устремления Наполеона вряд ли могли способствовать искренности между ними или чему-то похожему на близость. И всё же, несмотря ни на что, они пришли 25-26 июня 1807 года к Тильзитскому миру, в ходе подписания которого Бонапарт и Александр I познакомились лично. По форме – это союз вечной дружбы, а на самом деле в его основе лежал отказ обоих от своих всеобъемлющих планов: Александра I – на Западе, Наполеона – на Востоке. При подписании этого договора каждый стремился очаровать другого, но эти обольщения имели временный эффект. По крайней мере, русский самодержец, ведя двойную игру, достойно держал удар и сумел в европейских умах и на бумаге сохранить престиж России. Наполеон ещё до заключения Тильзитского союза знал, что этот мир – только перемирие, приходящий момент в личной политике двух императоров, не устранивший, даже не ослабивший, противоречия двух империй.

«Если Франция и Россия в союзе, то весь мир должен им покориться», - говорил Наполеон. Как и прежде, в переговорах с Россией Наполеон указывал на то, что гарантией мирных и союзных отношений между двумя империями должно служить отсутствие у них общей границы.

Несмотря на «братские» словоизлияния, Наполеон не спешил одарить союзника Турцией, полагая, что это приведёт Россию к сближению с Англией, но обещал разделить последнюю, а Александр I упорствовал в решении вопроса о Пруссии.

Тильзит казался многим полным поворотом в направлении политики Александра. Но показушно, театрально заключённый договор неожиданно стал недействующим. (Здесь невольно приходит на ум другой, более поздний договор – пакт о ненападении, заключённый более чем через сто лет. Только здесь в роли Наполеона выступал уже Гитлер. А суть была всё та же.

Есть Союз, но нет согласия. Наполеон не решается оплатить свои обязательства выдачей союзнику Турции. Если Александр добьётся своих целей, ему будет прямой расчёт искать соглашения с Англией за признание ею своих приобретений. Наполеон этот вопрос держит на весу, как средство давления на Россию, приманивает Александра тайным соглашением о разделе Турции, не обещая ему только Константинополь: «Константинополь, - говорил он, - это господство над миром». Бонапарт готов признать за Россией Дунайские княжества, но пусть Александр согласится, чтобы Силезия отошла Франции. Тогда Пруссия уйдет с политического поля, русско-прусский союз станет невозможным – та же игра, что и в польском вопросе. Ответ Александра – он не готов пожертвовать Пруссией, даже за цену Дунайских княжеств. 1809 год приводит Наполеона к уступкам: он соглашается прекратить своё посредничество в русско-турецких отношениях, признавая Дунай границей русской империи, если Россия сама добьётся этого от Турции. В том же году он дарит России Финляндию. Наполеон дорого платит за сохранение союза, который неизбежно разлагался и в своих недрах накапливал материал для грядущей решительной борьбы.

Союз 1807 года был в коре расшатан в 1809 году, хотя казалось, что именно тогда завершились усилия Наполеона по созданию своей Империи. С весны 1810 года Александр принимает меры к усилению боеспособности русской армии. Он ожидал разрыва с Наполеоном к весне 1811 года. Обстановка становится напряжённой. Как во многих случаях, сыграла свою немалую роль в начале войны 1812 года Польша. Иосиф Понятовский, глава польских вооружённых сил, весной 1811 года предупредил Наполеона: «Мы стоим друг напротив друга со взведёнными курками: в конце концов чьё-либо ружьё должно само выстрелить».

Александр занимал оборонительную позицию, Наполеон решил наступать – иного выхода у него не было, чтобы, наконец, разрубить этот узел противоречий.

Летом 1812 года началась великая, последняя открытая борьба. Вместо дипломатов заговорили пушки…

Для Александра 1812 год был связан с весьма тягостными личными испытаниями. Всю борьбу с Наполеоном он воспринимал как своё личное дело, и не только русское, но и общеевропейское. Тем труднее ему было примириться с роковой необходимостью, снова пережить сознание «бесполезности» императора, который не годится в полководцы.

«Просвещённая» Европа всегда грабила отсталую Россию. Вот и в войне 1812 года за действующей армией Наполеона шла другая армия - «администраторов», которая действовала самыми грабительскими методами. Именно бесчинства этих «администраторов» превратили войну 1812 года в войну Отечественную. Она началась снизу, заставив изнеженную русскую аристократию, говорившую в основном на французском языке, стать на сторону своего народа. О глубоком понимании движущих сил освободительной войны и её характера говорит участник той войны Фёдор Глинка, автор «Писем русского офицера»: