Газета "Своими Именами" №16 от 17.04.2012 - [12]

Такого рода акции проводятся при обязательной системной поддержке изнутри. Понятно, что “Норд-Ост” не мог быть осуществлен без вовлеченности в это представителей силовых структур. Напомню, что после окончания операции неустановленная группа, которая была с Мовсаром Бараевым и его спутниками, избежала гибели и исчезла. Непонятно, кто это был. Не исключено, что это были их кураторы из силовых структур.

Мухаммед Мера был, скорее всего, действительно одиночкой. Но, с другой стороны, есть любопытная информация о том, что имелось по крайней мере два Мухаммеда Мера. Тот, который якобы был в Афганистане и проходил подготовку в каких-то лагерях, выглядел совершенно иначе. Это был толстый человек, покрытый татуировками и шрамами. К тому же те люди из талибов, которые с ним имели дело, говорят, что ничего не знают о французском направлении, таких задач никогда не ставилось. Налицо попытка объединить две разные фигуры в одну. Возможно, что спецслужбы Франции тоже в этом плане небезгрешны и имеют отношение к подготовке этой операции.

Многие кивают на приближение перевыборов Саркози и на то, что эта операция значительно подняла рейтинг нынешнего президента Франции. Хотя, честно говоря, я не понимаю, каким образом это могло произойти. Но человеческая психология – столь сложная вещь, что акция Мухаммеда Мера каким-то образом подействовала на предвыборную кампанию Саркози. По крайней мере, так считает ряд экспертов.

- Взрывы домов в 1999 году в Москве тоже были спровоцированы спецслужбами?

– По этому поводу, по-моему, вопросов уже вообще никаких не осталось.

- Почему все-таки большинство террористов в мире – мусульмане?

– Потому что ислам является объектом давления, демонизации. И ситуация в районах распространения ислама на территории России создает предпосылки для того, чтобы люди переходили к вооруженному сопротивлению. В частности, в северокавказских республиках бытовыми являются беспредел силовиков, оскорбления в адрес верующих, которые не имеют поначалу никаких агрессивных задач, провокация их на то, чтобы они переходили к вооруженному сопротивлению. Это даже в таких относительно спокойных республиках, как Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. Что касается Дагестана, то там фактически давно уже идет гражданская война, пока что в вялотекущей форме.

- Как исправить эту ситуацию, не отделяя Кавказ от России?

– Надо принципиально поменять политику, перейти от политики шельмования Кавказа к переводу его в формат равноправного региона. С одной стороны, деньги, идущие на Кавказ, разворовываются правящими кланами, не доходя до населения и оставляя его в депрессивном состоянии. С другой стороны – постоянные толки о том, что Россия кормит Кавказ. Но Россия кормит на самом деле не Кавказ, а кавказскую часть федеральной элиты. То есть истеблишмент, который только условно называется Кавказом, а на самом деле прекрасно укоренен в пределах Садового кольца. Все кавказские руководители являются частью московской бюрократической грибницы.

Нужно иметь волю, во-первых, к полной смене элит, отказу от силовой политики в отношении молодежного ислама. При этом придется нанести серьезный удар по силовикам, которые ловят звездочки на раскручивании бесконечного маховика взаимной агрессии. Придется вообще поменять политику силовых структур. Наверное, и лобби силовых структур при власти, и очень многие властные группы, которые ловят рыбку в мутной воде, используя нагнетание на Кавказе в качестве аргумента, будут этому противостоять.

- Одной из наиболее серьезных проблем в российской армии является этническая дедовщина. Как ее побороть?

– Думаю, что лучший способ борьбы с этнической дедовщиной – формирование национальных частей и прохождение службы у себя дома, как это уже делается в Чечне. Потому что федеральные части в Чечне все сформированы из чеченцев. Я имею в виду не кадыровские части, а именно федеральные.

- Владимир Путин сможет изменить ситуацию на Кавказе или продолжит политику бесконтрольного финансирования элит?

– Она же была Путиным продолжена. Началась-то она еще в ельцинские времена, но первые два срока путинского правления сделали ее жестко работающей системой. Я не понимаю, почему Путин внезапно будет отказываться от того, что было заведено при его президентстве и премьерстве.

- То есть он ведет Россию к потере Кавказа?

– Думаю, что есть нагнетание угрозы и шантаж. И есть силы, безусловно, которые хотели бы, чтобы Кавказ был отделен от России. Но на Кавказе есть и центростремительные силы. Дело в том, что Северный Кавказ, отделившись от России, попадает в очень сложное положение. У него нет той опорной ресурсной базы, которая существует на Южном Кавказе. Нет элит, которые имели бы предысторию независимого существования в государственном формате, как Грузия, Азербайджан, или такой мощной американо-французской диаспоры, как Армения.

Кроме того, несомненно, что Кавказом тут же займется НАТО. У Кавказа есть особые отношения с Турцией, которая также – возможно, через НАТО, возможно, независимо – займется установлением своего контроля там. Непонятно, в каких отношениях Северный Кавказ окажется с Южным. Скорее всего, это будет конфликтный процесс. В результате Кавказ окажется в крайне тяжелом положении. Если даже этот фактор угрозы не обдумывается каждым самостоятельно, то все равно на подсознательном уровне он действует. Этот момент, несомненно, влияет на то, что Кавказ не проявляет централизованных усилий к тому, чтобы выйти. Наоборот, тормозит этот процесс. Хотя, несомненно, что лобби, пытающееся вытолкать Кавказ из России, существует в самой Москве.