Газета "Своими Именами" №13 от 25.03.2014 - [25]

Юдин был в тюрьме и ссылке в суровое время, насыщенное важнейшими для судьбы страны событиями: «ленинградское дело», арест министра госбезопасности B.C. Абакумова и его ближайших сотрудников, в том числе Комарова, «дело врачей», смерть Сталина, арест и устранение Берия. Если учесть, что готовились компрометирующие материалы и на других высокопоставленных лиц, то очевидно, что в высших эшелонах власти шла жестокая борьба за выживание. Устранялись конкуренты, в основном принадлежащие к элите нового поколения, создавались коалиции для конкретной акции, затем они распадались и создавались новые. Ставки были очень высоки: проигравшие лишались жизни. Ради объективности отметим, что впоследствии, начиная с правления Хрущёва, применялись уже гуманные меры наказания: освобождение от партийных и государственных должностей, перевод на пенсию или на работу за границу, в отдалённые области. Дело Абакумова, кажется, было последним с летальным исходом для подсудимого такого статуса, но в таком результате были лично заинтересованы Хрущёв и Маленков.

Публикатор утверждает, что «Юдина за шпионаж осудили к 10 годам ссылки в Новосибирскую область с возможностью заниматься наукой». Однако в Протоколе №12 Особого Совещания при МГБ от 13 марта 1952 г. - иная формулировка: «за преступную связь с иностранцами и антисоветскую агитацию», т.е. отсутствует шпионаж и разрешение заниматься наукой, тем более что Юдин в ссылке занимался лечебной деятельностью, а не наукой. Ещё одна подробность: в ссылку 16 марта 1952 г. Юдин доставлен в купе мягкого вагона с женой в сопровождении офицера, при этом ему было выплачено денежное вознаграждение Сталинской премии за 1948 г. в размере 100 тыс. руб. (1). Для шпиона такое внимание выглядит как-то странно. Возникает также вопрос: почему дело Юдина было передано Особому Совещанию? Сошлёмся на авторитетное мнение Ю.И. Мухина («СИ», №47, 2013): «Особое Совещание... занималось только случаями, когда вину человека было трудно доказать, а наказать его надо было». И, наконец, ещё один вопрос: почему так долго велось следствие - три года и три месяца, «тогда как согласно закону полагается вести следствие не более двух месяцев» (2)? Полковник Комаров был решительным следователем и свою работу выполнял быстро. 8 апреля 1948 г. в Ленинграде был арестован вице-адмирал Л.Г. Гончаров, профессор, начальник кафедры военно-морской академии. После допросов Комаровым в Лефортовской тюрьме вице-адмирал умер от сердечного приступа через две недели (2). Ещё один пример работы следователей МГБ (2). 26 апреля 1948 г. арестован министр морского флота СССР А.А. Афанасьев. Выдержал 120 допросов и через год 14 мая 1949 г. Особым Совещанием приговорён к 20 годам ИТЛ. А Юдин был под следствием 3 года и 3 месяца! Не признавался в совершённых «преступлениях»? Ничего подобного. Как следует из опубликованного протокола (почему-то без указания даты), через шесть дней после ареста 29 декабря 1948 г. Юдин сознался «в сотрудничестве с английской разведкой». На очередном допросе не только подробно рассказал, как он получал секретные сведения во время войны, но и сообщил о своём разговоре с главным маршалом артиллерии Н.Н. Вороновым в конце 1942 г.: «Воронов заявил, что военные недовольны политической обстановкой в стране и ...имеют намерение оказать давление с целью изменения существующих порядков. ... С окончанием войны наши люди войдут в правительство и изменят политический курс в стране». Полковнику Комарову недвусмысленно заявляют, что существует заговор высокопоставленных военных, имеющий цель совершить государственный переворот, а он пропускает это мимо ушей и интересуется только «преступлениями» врача-хирурга. Комаров завершает допрос угрозой: «...вы будете допрашиваться (нетрудно догадаться, что под этим надо понимать), пока не выдадите все без остатка ваши преступные связи и замыслы». Итак, собирался материал на разработку Воронова, для чего от Юдина впрок выбивались показания, которые пригодились бы к моменту, когда процесс будет запущен. До этого времени Юдин должен был оставаться в тюрьме, хотя условия его содержания несколько улучшились.

В августе 1949 г. полковник Комаров переключился на ведение следствия по секретарю ЦК и члену Оргбюро А.А. Кузнецову в рамках «ленинградского дела». О Юдине вспомнили в июле 1951 г., когда первый заместитель Генерального прокурора СССР К. Мокичев приступил к допросам Абакумова. Основные обвинения касались «ленинградского дела», дела молодёжной подпольной группы «СДР», дела «еврейского националиста врача Этингера». Тем не менее ему поставили в вину «попустительство террористическим намерениям» хирурга академика С.С. Юдина, якобы примкнувшего к заговору, которым руководил главный маршал артиллерии Воронов Н.Н., пообещавший передать власть в стране маршалу Жукову Г.К. (3). Итак, предположение, что Юдина готовили к процессу по делу Воронова и Жукова, подтверждается. Но дождаться сигнала на запуск этого дела Абакумову не довелось. 12 июля 1951 г. он был арестован, вскоре было арестовано руководство следственной части по особо важным делам, в том числе полковник Комаров.