Газета "Слова и дела" №8-9 от 19.08.2014 - [32]

«Мы потеряли 85% военной промышленности». Значит, осталось по вине Жукова только 15%. Вот с этими процентами мы и воевали? А слышал ли маэстро что-нибудь об эвакуации людей и промышленности летом и осень 41 года – о невиданном в истории подвиге советского народа? И о том, что на новом месте заводы в кратчайшие сроки стали давать нужную фронту продукцию? Но мало того, мыслитель уверяет, что буквально «в первые же (!) дни войны мы потеряли практически почти всю армию». Что такое первые дни? Это дней 10-20-25, дальше идут уже месяцы. И вот армии практически уже нет. За такой срок подготовить и ввести в бой, да просто доставить резервы невозможно. Спрашивается: что же помешало немцам дней через 30-40 захватить беззащитную Москву и беспомощный Ленинград, обреченный Киев?

Ащин считает, что за 4 млн. пленных, за 85% военной промышленности и за потерю армии Жуков должен был застрелиться, но – «смелости не хватило». А вот ащинский духовный собрат М. Веллер, вертящийся, как пропеллер, вопит, что надо было расстрелять. Интересно, на что хватит смелости у Ащина после этой статьи.

В поношении маршала Жукова полковник, судя по всему, хотел бы использовать и такое «средство», как малограмотный клеветнический вздор известного перебежчика Резуна: но, говорит, «не осмелился: всё-таки (!) предатель. Могу представить себе реакцию моих оппонентов, если бы сослался на него». Да, нетрудно предвидеть реакцию порядочных людей на сотрудничество с этим предателем и провокатором, давным-давно разоблаченным и высмеянным даже в Израиле. Профессор Габриэль Городецкий в книге «Миф «Ледокола» ещё в 1995 года показал всё умственное и моральное убожество этой беглой козявки, взявшей себе великое имя Суворова.

Однако тут Ащин лицемерит: без кавычек и ссылок, без упоминание его имени он, однако, пересказывает и протаскивает в газете самую главную клевету Резуна - о том, что СССР готовился к злодейству. Так и шпарит: «Красная Армия готовилась к нападению на Германию, затем и Европу (мировая революция)». И в свете этого коварства ему «действия Жукова видятся логичными и правильными». Если над изменником Резуном, удравшим в Англию, можно только посмеяться, то как быть с человеком, живущим в русском городе Загорянка на улице 26 Бакинских комиссаров? Полковник, поцелуйтесь со своим Резуном, но очухайтесь всё-таки!.. Как мог СССР, армия которого в ту пору реформировалась, перевооружалась, думать о каком-то нападении на Германию, сильнейшая в Европе армия которой была отмобилизована, прекрасно вооружена, в том числе оружием, захваченным в Чехословакии, Франции, Бельгии, и имела отменный двухлетний боевой опыт, обретенный при разгроме дюжины европейских стран. Это примерно то же самое, как если бы вы, ваше благородие, вздумали напасть, допустим, на премьера Медведева за то, что милицию обозвал полицией и стрелку часов крутит, но он ведь имеет охрану, которая скрутила бы забияку в мгновение ока и отправила в «Матросскую тишину». Да и зачем была война стране, занятой великим мирным строительством? А какая «мировая революция»? О ней давным-давно перестали говорить.

Но Мальбрук продолжает славный поход, вооруженный подручными «средствами»: «Кто сдерживал врага до появления Жукова, если он появился в Ленинграде 13 сентября, а немцы подошли к городу 10 июля?» Во-первых, что за несуразный вопрос – кто сдерживал? Наши войска под командованием генерал-лейтенанта М. Попова, потом - маршала Ворошилова. Во-вторых, сдерживать-то не очень удавалось, вынуждены были отходить. В-третьих, откуда взял стратег, что немцы «подошли к Ленинграду» 10 июля, т.е. всего на 18-й день войны? Темп, как в Польше, правительство которой сбежало из столицы через неделю после нападения Гирмании? Да, видно, это у него из чрезмерного доверия к словам Карпова, что наши «войска бежали и впадали в панику», чего сам он видеть не мог, так как в это время сидел в лагере, а на фронт попал только в конце 42 года и в 44-м уже убыл в училище. Автор дважды воспроизводит эти слова и добавляет от себя, малюя любезную его сердцу привычную картину: «бежали лишь потому, что Жуков» и т.д. Действительно, кое-кто бежал, например, будущий писатель Гранин, как сам он рассказывает. Но ведь многие и не бежали – в Брестской крепости, в Таллине, в Одессе… С другой стороны, настал день, когда побежали немцы. В своих воспоминаниях бывший офицер-разведчик 6-й армии Паулюса писал о битве под Сталинградом: «Мы вынуждены были начать отход по всему фронту… Однако отход превратился в бегство… Кое-где вспыхнула паника. Путь наш был устлан трупами… Мы уже отступали без приказа».

А к 10 июля, запомните и передайте внукам, немцы не только не «подошли» к Ленинграду, т.е. не захватили еще, допустим, близкие к нему Гатчину, Мгу, Тосно и Шлиссельбург, но даже не взяли ни Таллин, ни Псков, ни Новгород, отстоящие на сотни километров, им удалось это, соответственно, лишь 28 августа, 9 июля, 19 августа и 8 сентября. Наконец, Жуков прибыл в Ленинград не 13-го, а 10 сентября. Хоть на три денька, но не может их благородие не соврать. А ведь это дни войны, и каждый тяжко весил… 11 сентября был подписан приказ о назначении Жукова командующим Ленинградским фонтом.