Гайдзин. Том 2 - [36]

– Небесный Наш отыскал ответ? – спросил Джейми.

– Нет, Боже милостивый, нет, еще нет. Почему ты спрашиваешь?

– Ты выглядишь таким, таким… словно тяжесть всего мира упала с твоих плеч. За последние недели ты еще ни разу так хорошо не выглядел. Но ты получил какую-то добрую весть?

Малкольм широко ухмыльнулся.

– Может быть, я пережил кризис и теперь по-настоящему поправляюсь.

– Надеюсь, что так. Это несчастье с тобой в добавление ко всему остальному… Я просто не представляю, как это тебе удается. После всего, что произошло за эти недели, я действительно вымотался, а сегодня еще этот Горнт – последняя соломинка. Есть в нем что-то, что пугает меня.

– Как это?

– Не знаю, просто такое чувство. Возможно, он не так безобиден, как кажется. – Джейми нерешительно помолчал. – У тебя найдется минута для разговора?

– Конечно, присаживайся. Бренди? Наливай себе сам.

– Спасибо. – Джейми плеснул себе немного бренди из буфета, потом подтащил к огню еще одно кресло с высокой спинкой и сел напротив Малкольма. Шторы были задернуты на ночь, в комнате было уютно. Легкий запах дыма от потрескивающих в камине дров и звяканье корабельных колоколов флота в заливе добавляли к атмосфере покоя. – Пара вещей: тем или иным способом я хочу вернуться в Гонконг на несколько дней – перед Рождеством.

– Чтобы повидаться с матерью?

Джейми кивнул и пригубил бренди.

– Я бы хотел попасть на «Гарцующее Облако». Клипер придет… чему ты улыбаешься?

– Ты опередил меня на один шаг. Я тоже планировал быть на его борту.

Джейми заморгал, потом расплылся в блаженной улыбке.

– Ты передумал и собираешься сделать то, о чем она просит?

– Не совсем. – Малкольм рассказал ему о своем плане относительно «Гарцующего Облака» и увидел, как радость испарилась с лица Джейми. – Не беспокойся, я гораздо лучший стрелок, чем Норберт, и при условии, что он согласится стреляться на двадцать шагов без сближения, он мертв, как кусок дерьма, если я решу убить его. Забудь о Норберте. Анжелика: если нам не удастся тайно провести ее на борт, я говорю «нам», потому что ты всегда был частью плана, ты привезешь ее на следующем корабле, так что в любом случае окажешься в Гонконге до Рождества.

Джейми колебался.

– Миссис Струан все равно будет очень раздражена, когда узнает, что Анжелика с нами.

– Предоставь мне беспокоиться на этот счет.

– Хорошо. Что приводит меня к главному: я подумывал о том, чтобы открыть свою фирму, когда я уйду из компании Струанов, по сути, именно об этом я и хотел поговорить. Не возникнет ли у тебя возражений.

– Напротив, я пойду на все, наша компания пойдет на все, чтобы помочь тебе как только можно. Но до этого еще далеко.

– Я думаю, она уже решила, что я должен уйти.

– Я буду возражать против этого изо всех сил, – пообещал Малкольм, пораженный. – Тебя пора повысить, дать прибавку к жалованью, и компания пострадает, если потеряет тебя, это-то она должна понимать. Что за сумасшедшая мысль пришла тебе в голову.

– Да. Но если это станет необходимо… выслушайте меня, Тайпэн, если это будет необходимо, станете ли вы возражать?

– Против того, чтобы ты начал свое дело? Нет. Но мне даже думать об этом не хочется, и компания от этого проиграет, клянусь Всевышним. Этого не случится, а если… если ты попросишь отпустить тебя, я найду способ заставить тебя остаться – уговорить тебя остаться. Найду обязательно.

– Спасибо, огромное спасибо. – Джейми сделал большой глоток и почувствовал себя немного лучше. Не от коньяка, а от той теплоты, с которой говорил Малкольм. Последние несколько недель дались ему тяжело. Вчера, из-за письма миссис Струан к нему, он оказался лицом к лицу с бессмертной истиной: как бы предан компании ты ни был, как бы верно ей ни служил, компания может выплюнуть, и выплюнет тебя по собственной прихоти, бессовестно возьмет и выплюнет. Да и что такое «компания»? Всего лишь группа мужчин и женщин. Людей. Миссис Струан, например.

Люди – это «компания», и те, кто управляют ею, могут и всегда прячутся за этим фасадом: мол, «компания должна выжить» или «это делается на благо компании» и так далее, низвергая или вознося людей по личным причинам, привязанностям, неприязни или ненависти.

И не забывай, что большинство компаний в наши дни являются семейными компаниями. В самом конце выигрывает именно «семья». Кровь оказывается гуще, чем компетентность. Они могут грызться между собой, но в конце обычно объединяются перед лицом врага, которым будет кто угодно не из семьи, и вот появляется Альфред Струан, которого готовят занять мое место в Японии. Я ничего не могу с этим поделать и даже не хочу пытаться. Может быть, семейный бизнес и более человечен, может быть, он лучше, чем обезличенные бюрократические учреждения, но и там, возможно даже в большей степени, ты попадаешь в ту же систему протекционизма. Что там, что тут, ты в проигрыше…

Прошлой ночью, что было ему не свойственно, он вдрызг напился в своем маленьком домике в Ёсиваре, не найдя успокоения в объятиях Неми. Каждый раз, когда он задумывался об истине «компании», добавляя ее к преступлению, за которое его могли повесить и которое он едва не совершил, несправедливости Тесс Струан, упрямству Малкольма и своей собственной глупости, понимая, что если бы Малкольм не остановил его, он сорвал бы бечевку, порвал письма и выбросил их за борт – в голове у него начинало кружиться, и только новый стакан рома мог остановить это кружение, пока не вызывал свое собственное. Неми ничем не могла ему помочь: «Дзами, что твое такое? Дзами, Дзами!»