Гайджин - [9]

Он окаменел от боли. Ноздри расширились и побелели. Вены вздулись под кожей на висках и на шее.

Он глотал кровь, неотъемлемую часть своей клятвы, ибо верил в святость и необходимость для своего здоровья того, что он делает. Пальцем правой руки он слегка нажал на лезвие кинжала, который переложил уже в левую руку. Он ждал. Когда палец окрасился кровью, он аккуратно просунул его под верхнюю губу и приложил к ране на десне. Держа кровоточащий палец на надрезе верхней десны, он слегка сжимал и разжимал зубы, тридцать шесть раз, чтобы успокоить свои мысли и унять кровотечение.

Разан положил кинжал в шкатулку и взял голову куклы. Окровавленным пальцем он провел по круглому лицу, глазам, лбу и рту куклы.

— У самурая, — говорил ему пламенный Ямамото, — первый центр силы, который называется силой змеи, расположен внизу позвоночника. От него каналы управления идут вверх по всему позвоночнику и через голову к верхней губе. Концентрация на этом центре оживляет тело воина, успокаивает его мысли и наполняет его внутренней силой. Она придает воину непоколебимую, да, именно непоколебимую, веру в себя.

Клятва, скрепленная кровью из центра змеи и руки, которая держит меч. Нет ничего более священного.

* * *

Женева, Швейцария. 1945. Тогда Разан видел ее в последний раз. В комнате отеля в Каруже, средневековом районе города с фонтанами и пивными, он держал в объятиях шестнадцатилетнюю девочку.

— Не говори ерунды, — сказал он. — Ты не умрешь. Я закончу свои дела, и мы вернемся в Японию...

— Я никогда не вернусь в Японию.

Ее печаль разрывала ему сердце.

— Я умру вдали от моей страны. Я знаю, это правда.

— Послушай меня. Я об этом позабочусь, ты не умрешь. Никто не причинит тебе зла. Обещаю тебе.

Она коснулась его лица своей маленькой ручкой.

— Обещай мне, что ты отвезешь прядь моих волос в Японию и похоронишь там. Скажи, что ты это сделаешь для меня. Я больше ни о чем тебя не прошу.

— Я...

Она попыталась встать перед ним на колени. Он удержал ее. Но ее слез он унять не мог.

Наконец, так как он знал, что будет ее любить столько, сколько длится вечность, он пообещал ей на крови из центра силы змеи, и не смог сдержать данного ей обещания. Что сделано, того не переделаешь. Женщина. Ее имя было в облаке его души, и он чтил его денно и нощно.

* * *

Разан вытер кровь со своего маленького рта куском белой шелковой ткани и посмотрел через плечо в окно, выходящее в парк. Скоро танец танцоров бон закончится, и буддисты понесут зажженные бумажные фонарики на берег, чтобы пустить их в море. Он зажег фонарик в честь женщины, как он обычно это делал в Японии. Там он тоже пускал зажженные фонарики в воду.

Несколько секунд он был во власти своей памяти, в светлой печали, которую принесла ему мысль о женщине. Она навечно оставила след в его душе.

Разан протянул руку, чтобы потрогать розовую розу, и в это мгновение понял, что ему нужно выйти с фонариком из дома. Немедленно. Пересечь улицу и получить благословение для фонарика у одного из буддистских священников. Затем пронести его через парк и выйти к Куин-Серф-Бич. Дойти до моря. Там он и пустит фонарик для нее, как он делал это каждый год после ее смерти.

Встреча с американцами здесь, в этой квартире, была назначена на одиннадцать часов вечера. У Разана оставалось еще около трех часов. Даже если он будет идти не спеша, как он и ходит обычно, он дойдет до берега и обратно меньше чем за час. Ему нужна помощь женщины: мертвые наиболее почитаемы духами и могут, управлять доброй или злой судьбой. В Японии мертвые могущественнее живых, и о них всегда нужно помнить.

Разан вышел из алькова, дал команду телохранителям, прошел в спальню и начал одеваться, одновременно раздумывая, не слишком ли он рискует, выходя на улицу. Но в конце концов, это — краткая прогулка по парку и назад. Это очень просто. Два вооруженных телохранителя его проводят. Для большей безопасности можно взять Корейца. Он тоже должен был принять участие во встрече.

Разан облачился в темный летний костюм, белую рубашку, черный галстук и вернулся в альков. Там он отломил одиноко стоящую розовую розу, прикрепил ее к бумажному фонарику и обернулся к телохранителям и Корейцу, ожидавшим его у раздвижной двери.

Ни один не проронил ни слова, когда они покидали квартиру. К этому всех приучил Разан. Молчание — это дисциплина. Молчание позволяет женщине прорасти в нем.

* * *

Во влажных сумерках Алекс Бендор и члены ее клуба любителей бега заканчивали пробежку в одну милю по колено в воде на Куин-Серф-Бич. Они тренировались для участия в ежегодном «Заплыве в открытом море» на Вайкики, который проходил обычно в сентябре; двухмильный забег по воде Санс-Суси-Бич до Дюк-Каха-намоку-Бич. Она бежала третьей позади Рамона, лидера команды, поджарого молодого филиппинца с повязкой на голове и в красной футболке с надписью «Живи — не думай».

Алекс увлекалась бегом, но Рамон был настоящим фанатиком. Он вообще мало что делал, только посещал петушиные бои да ухаживал за своей машиной. Быстрый темп, который он задал, был вполне ей по силам. Это отвлекало от мыслей о сыне, Саймоне, который должен был вернуться из Японии и уже на день опаздывал. Никакие уговоры Алекс не могли удержать его от поездки туда. Саймон должен был отблагодарить женщину, которая спасла ему жизнь. Ненависть Алекс к этой женщине, пославшей его в Японию, была безмерной.