Гайдамаки - [40]
Охота началась сразу же по приезде на место. Однако сотню, в которой был Роман, вместо того чтобы сопровождать господ, как утром говорил сотник, поставили в заслон. Некоторое время поле было пустынно. Где-то далеко в лесу стучали в деревянные колотушки крестьяне-загонщики, медленно приближаясь к опушке. Но вот из березняка выскочил заяц. Прижал ушки и что есть мочи помчался через поле. За ним никто не гнался, и, пробежав немного, заяц присел на снегу. Потом выскочило ещё несколько. Роману было плохо видно, и он, опершись о заднюю луку, поднялся в стременах. В этот миг из лесу выбежали два волка. Роман видел, что они выбежали совсем не оттуда, где их ждали охотники. Пытаясь не допустить волков до лесистого оврага, наперерез им кинулись крестьяне, постукивая на бегу в деревянные колотушки. Слева тоже послышался крик. Это из-за молодого сосняка показались паны и доезжачие с собаками. Лошади стлались в быстром беге. Впереди других, размахивая арапником, скакал Калиновский.
— Смотри, — крикнул Роман своему соседу, — пан наш первым доскачет!
Все напряжённо следили за скачкой. Но через несколько минут гончие, а за ними и охотники, скрылись за холмом, и до казаков долетал лишь собачий лай, а несколько позже приглушенные выстрелы.
Хотя до дома было не больше восьми верст, обед собирали в лесу. Так велел пан ещё с вечера — обед под открытым небом. Гремела музыка, лакеи расставляли под соснами столы, разводили костер. Казаки и дворня нарубили для себя сосновых веток, понабросав их на снег, постлали на них киреи. Повара разливали в деревянные миски горячий кулеш. Роман разостлал свою кирею для двоих — для себя и для деда Студораки. В одном кругу с ними сидели ещё два доезжачих — один из них был известный на всю волость охотник — и трое казаков.
— Собаки сегодня словно побесились, — пристроив посредине большую миску, сказал Студораки, — одна повод перервала. Или она его раньше перегрызла…
Старик прервал речь. Просекой прямо к ним шел пан. Все повскакивали, но Калиновский махнул рукой, чтобы продолжали обед. Откинув полу шубы, он присел между Романом и дедом Студораки.
— Налей всем по чарке, кулешу мне дай, — подозвал он одного из поваров. — Я пришел пообедать с настоящими охотниками. — Пан повернул голову к доезжачим. — Отец мой был заядлым охотником, и мне его страсть передалась. В нашем охотничьем деле не только умение надобно, но и чутье особенное. Вот такое, к примеру, как у тебя, — кивнул он головой на Студораки и, приняв из кухаревых рук рог с горилкой, поднял его. — Выпьем за удачу.
Все выпили, закусили квашеной капустой.
«Вот это так, выпил и не поморщился, — отметил Роман. — Как казак добрый».
— Я с самого начала видел — будет удача. — Калиновский поставил на колени небольшую мисочку с кулешом. — Как только первого волка затравили. Подъехал, взглянул — лежит он на боку и язык прикусил.
— Прикушенный язык — верная примета удачи на охоте, — подтвердил один из доезжачих.
Дальше разговор перешел на сегодняшнюю охоту, вспоминали, какая гончая взяла первого волка, как упал с коня один из панов.
Калиновский кончил есть. Вытер платочком закрученные вверх усы, стряхнул с куртки крошки.
— Хороший кулеш. Кто это такой вкусный приготовил?
— Секлетея, кухарка для застольни, — ответил один из казаков.
— Позовите её.
Казаки подвели пожилую женщину. Вытирая о фартук руки, она низко поклонилась пану.
— Ты прямо княжью еду приготовила. — Калиновский сунул руку в карман. — Ты всегда такую варишь?
— А как же, паночку, всегда такую подаем.
— На вот тебе рубль. И впредь такую вари.
Роман сидел как зачарованный.
«Правду говорили, пан очень добрый», — думал он. И утренний случай с конем совсем изгладился из памяти.
Вечером в имении снова был банкет. В большой освещенной зале вдоль стен стояли накрытые столы, посреди залы кружились пары. Калиновский любил наблюдать за танцующими, сидя с бокалом вина в руке. По стенам, немного выше канделябров, висели картины в дорогих золоченых рамах: стройные шаловливые нимфы, рядом с ними суровые католические святые, смотревшие на полураздетую Венеру.
Калиновский сидел в дальнем углу залы, заложив ногу на ногу. На левом плече у него покоилась голова жены в белой шляпке. Пани Калиновская на все балы и банкеты одевалась только по-польски.
— Не любит моя жена всякие роброны и помпадуры, — говорил Калиновский своим знакомым. — Уродзона шляхтянка.
Сегодня пани тоже была одета в бархатный кунтуш со шнуровкой из золотой парчи, в белую шляпку с черным пером, на ногах — красные с золотыми подковками сафьяновые сапожки.
Круглые часы с маятником в виде меча показывали двенадцать. В зале затихли звуки менуэта, пары готовились к мазурке. Калиновский поглядел на дверь, откуда на мгновение выглянула какая-то уродливая голова, и взял жену под локоть:
— Тебе пора спать.
— Я не хочу.
— Ты пойдешь спать.
— Всегда так… — но больше она не осмелилась перечить, а поднялась и пошла из залы.
Калиновский дал знак рукой на хоры, и, как только под потолок взлетели бодрые звуки мазурки, широко раскрылись двери, и в залу повалили наряженные в звериные шкуры шляхтичи. Это была преимущественно та мелкопоместная шляхта, которая охотно ездила попить и погулять к щедрым магнатам, а когда нужно, то и повеселить их. Особенный смех вызвал «цыган», который водил старого, облезлого «медведя». Не смеялся только Калиновский. Он ждал чего-то нового — однообразные шутки шляхтичей уже стали надоедать ему. К тому же вдруг разболелась голова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник Юрия Мушкетика «Вернись в дом свой» включены одноименный роман и повесть-притча «Старик в задумчивости». В романе автор исследует проблемы добра и справедливости, долга человека перед собой и перед обществом, ставит своих героев в сложные жизненные ситуации, в которых раскрываются их лучшие душевные качества. В повести показана творческая лаборатория молодого скульптора — трудный поиск настоящей красоты, радость познания мира.
В романе ставятся острые социальные и моральные проблемы современности, углубленно раскрывается нравственный облик советского человека, видящего смысл своей жизни в труде. Автор акцентирует внимание на вопросе о сущности бытия, о том, что же в конечном итоге остается после нас, что считать вечным и непреходящим. Главный герой романа председатель колхоза Василь Грек видит смысл своего существования в повседневной работе, которую он тесно связывает с понятием «совесть».
Украинский писатель, лауреат республиканской премии им. Н. Островского Юрий Мушкетик в романе «Белая тень» рассказывает об ученых-биологах, работающих в области физиологии растений и стремящихся разгадать секреты фотосинтеза. Показывая поиски, столкновения и раздумья героев, автор ставит важные вопросы: о честности в науке, о тернистых дорогах к настоящей славе. Роман «Жестокое милосердие» посвящен событиям Великой Отечественной войны.
«Сердце не камень», — говорит пословица. Но случается, что сердце каменеет в погоне за должностью, славой, в утверждении своей маленькой, эгоистической любви. И все же миром владеют другие сердца — горячие сердца нашего современника, сердца коммунистов, пылкие сердца влюбленных, отцовские и материнские сердца. Вот об этих сердцах, пылающих и окаменевших, и рассказывается в этом романе. Целая галерея типов нарисована автором. Тут и молодые — Оксана, Яринка, Олекса, и пережившие житейские бури братья Кущи — Василь, и Федор, и их двоюродный брат Павел.
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.