Гавайи: Миссионеры - [31]

– Ты хорошо стараешься, Мейсон, – прервал его Эбнер. Другой человек на его месте изумился бы тому, что у обоих матросов религиозный пыл ничуть не угас после разочарования относительно получения Библий, тем более, что отсутствие этих матросов на проповеди было уважительным: все-таки они поступили по-христиански, провожая больную женщину до каюты. Тем более, что это была жена самого преподобного Хейла. Однако Эбнера это ничуть не удивило. Он даже заметил, обращаясь к молодым людям:

– Господь – очень ревнивый хозяин. Никто не может приблизиться к Нему по собственному желанию. Только Он сам может решить, когда вы удостоитесь его присутствия. И если вы не проявляете веры даже в мелочах, Господь будет выжидать до тех пор, пока вы не докажете, что достойны Его. – Эбнер хорошо понимал, что легко спасение ещё никому никогда не давалось. Теперь же Кридленд и Мейсон дорожили своими Библиями, поскольку один раз им уже не удалось получить их.

* * *

Если первая проповедь Эбнера где-то не удалась, то вторую можно было смело назвать потрясающим успехом. Радость священника омрачал лишь тот факт, что его жена Иеруша опять не смогла присутствовать на ней. Священник привел супругу на завтрак и не только заставил проглотить кусок говядины с рисом, но и помог подняться на палубу, неся женщину почти всю дорогу на руках. Но при одном виде накатывающихся волн она снова испытала резкий приступ тошноты, и её тут же проводили вниз Аманда Уиппл и миссис Куигли.

Интеллектуальная сила проповеди Эбнера заключалась в пятнадцатиминутном монологе о той толпе нечестивцев, которых сам дьявол собрал на борту брига "Фетида". Как и все остальные миссионеры, Хейл называл корабль "брегом", не зная точно, ни как правильно произносится настоящее слово "бриг", ни что оно обозначает, поскольку оно отсутствовало во всех справочниках для миссионеров. Но, если верить Эбнеру, вряд ли на каком-либо другом корабле, бороздящем Атлантику, нашлось бы такое собрание зла, перечень всех тех омерзительных поступков, которые совершили в своей короткой и неинтересной жизни, лениво прохаживающиеся ныне по палубе матросы, был ужасен. Однако самым интересным оказался тот момент, когда Эбнер, к всеобщему удивлению и своих товарищей, и команды корабля, вдруг объявил, что Господь продолжает трудиться даже в таком логове порока, и три души на корабле уже спасены. С этими словами он представил Кридленда, Мейсона и старого китобоя с искалеченными ногами. Между прочим, список грехов последнего превосходил даже самые дерзкие догадки преподобного Хейла. Некоторые матросы, которые знали этого типа по прежним плаваниям и даже проводили с ним вместе некоторое время на берегу в Кантоне и Гонолулу, ожидали, что в тот момент, когда их приятель коснется протянутой ему Библии, в корабль ударит молния. Капитан Джандерс в эту секунду содрогнулся и тихонько сказал своему помощнику:

– Запомните мои слова, мистер Коллинз: на следующей неделе на месте этого малого будете стоять вы.

В то воскресенье за обедом все праздновали настоящую, ничем не омраченную победу Эбнера. Капитан Джандерс признался, что это была самая лучшая проповедь, которую он когда-либо слышал. Правда, он тут же добавил, что преподобный Хейл, очевидно, имел в виду какой-то другой корабль, а мистер Коллинз заметил:

Очень странно, что на любом корабле, неважно как он называется, при приближении к Мысу Горн и пассажиры, и команда становятся более религиозными. Создается такое впечатление, как будто все присутствующие на судне наконец-то начинают осознавать, насколько жалок и ничтожен человек перед той силой и властью, которыми обладает Господь. Я не уверен, удалось ли бы мне стать хотя бы средним христианином, каковым я себя считаю, если бы я не разу не огибал Мыс Горн.

– Полностью согласен, – добавил капитан Джандерс. – Ни один человек не в силах испытать такое преображение, свидетелями которого мы все скоро станем.

Никакие другие слова не могли бы обрадовать Эбнера больше, чем произнесенные Джандерсом, потому что священник вот уже несколько дней с ужасом думал о том моменте, когда им придется встретиться с Мысом Горн. И хотя до этого знаменательного события оставалось ещё недель восемь, Эбнер чувствовал, что не ошибется, если начнет подготавливаться к нему заранее. Поэтому он произнес:

– От моего внимания не ускользнуло, капитан Джандерс, что по воскресеньям вы имеете привычку читать… – Здесь он запнулся, не в силах выговорить противное его сознанию слово.

– Романы? – подсказал Джандерс.

– Да, бесполезные мирские книги. Я вот что подумал, капитан Джандерс, не стали бы вы возражать, если я бы предложил вам несколько книг более нравоучительного содержания из наших миссионерских запасов?

– Ну, я считаю, что для меня Ричардсон и Смоллетт – вполне достойные наставники и учителя, – рассмеялся капитан.

– Но если учитывать, что вам доверены души примерно полусотни человек…

– Ну, в особых случаях я готов положиться на Боудича[2] и Библию. – Он секунду помолчал и добавил: – Да, именно в такой последовательности.

– Следует ли мне это понимать так, что вы отказываетесь?