Гавань - [40]

Как протекала беседа между Магдой и Грашо? Какие скрытые угрозы чередовались в их разговоре с лицемерными обещаниями? Какие предпринимались ходы на шахматной доске взаимоотношений и сил, какие козыри извлекались из рукава?

Слободан старался придушить собственное воображение: знал, что не надо заглядывать в неизвестность. Утром, занимаясь своими делами и ожидая возвращения Магды, он чувствовал, как в голове назойливо стучало: они затеяли игру, и ставка в игре — моя шкура. Швырнули мою жизнь, словно кусок мяса, на стол в Грашиной канцелярии, уселись рядом и тянут каждый в свою сторону, рвут, кромсают на части.

Тешил себя надеждой — авось где-нибудь случайно встретит Викицу. Может, отлегло бы у него от сердца, если б убедился, что хоть она разумна: поняла сложившуюся ситуацию и добровольно уходит со сцены, смирившись с судьбой ради него, ради будущего. Но напрасно было надеяться, что он встретит Викицу и что она поймет все именно так. Она, конечно, попытается как можно более грубо и мучительно для них обоих продемонстрировать свое унижение и обиду. («Ты видишь во мне только вещь, которую можно выбросить, когда она больше не нужна» или «Ты что думаешь — я, как шлюха какая-нибудь, стану прятаться от твоей жены?») Но, размышляя об этом, он в подсознании, словно на киноэкране, наблюдал сцену между Магдой и Грашо. Когда позже, во время обеденного перерыва, они встретились у Катины и Магда пересказала ему свою версию сцены, он смог реконструировать их беседу от слова до слова.

— Вы должны меня понять, — вкрадчиво говорил воображаемый Грашо, — я вынужден был поставить в известность товарища Цоту. Положение стало весьма серьезным. Мы считали, что так будет всего разумнее.

— Ясно, — сказала Магда. — Товарищ Цота вам лично передает привет и выражает благодарность за то, что вы известили его о положении дел.

— Я полагал, что будет всего лучше, — Грашо прямо таял под этим ливнем приветов и комплиментов, — если вы сами сюда приедете и повлияете на него. Я сделал все, что было в моих силах.

И Грашо беспомощно развел руками, чтобы показать, как много он сделал и как малы его силы.

— Конечно, Цота мне сказал так, — Магда намеренно запанибратски пропустила слово «товарищ», — если исключить эту… интрижку, которая все же прежде всего касается меня, остальное можно легко исправить. Не так уж это серьезно.

— Ну конечно, конечно, — Грашо уверяет ее, что действительно все не так уж серьезно. — Мелкие недоразумения, и их нетрудно уладить. Как принято между людьми. Может быть, правда, сам товарищ Деспот не совсем понимает деликатность сложившейся ситуации.

— Деликатность — не главная черта его характера, — сухо вставила Магда.

— Видите ли, его хлопоты об этой часовне перешли все разумные границы. Я лично уверен, что товарищ Деспот старается защитить местные культурные ценности. Их нужно сохранять, это ясно. Впрочем, данная часовня вовсе не тот объект, ради которого стоит вступать в конфликт с Дирекцией. Повторяю, я лично ему верю. Но вы знаете наших людей, наше свинство. Люди болтают, он вроде бы только для виду борется за какую-то культуру, а на самом деле спасает от сноса дом Чавчича.

— Чавчича?

— А, вы же не знаете. Чавчич — это отец… ну, той особы, с которой товарищ Деспот, во всяком случае публично, об интимной стороне я не в курсе, но публично поддерживает известные отношения. Сейчас, естественно, уже все вслух говорят, что это он делает ради нее. Такой уж у нас народ. Правда, он сам, собственноручно составил проект, как можно проложить дорогу, минуя часовню и, разумеется, тот дом.

— Может быть, эта особа и спуталась с ним именно с этой целью, — сказала Магда. — Он фантастически наивен, особенно в таких делах.

— Наивен, да, да, наивен, — повторил Грашо без особой уверенности. — Но тут еще один шаг, и поползет слух, что он подкуплен, вот в чем дело. Не ровен час, и его поведение начнут обсуждать на собраниях. Пока что я сдерживаю общественный скандал, но люди все валят в одну кучу, вы понимаете, что я имею в виду. Уже упоминается и товарищ Цота. Я лично не люблю, когда так легкомысленно выдвигаются политические обвинения. Дело приобретает политический душок.

— Что вы говорите, какие политические обвинения? — нахмурилась Магда.

— Пока, кажется, еще ничего страшного нет, но мы не гарантированы от разных глупостей. Я хочу сказать, люди уже говорят — рабочие, коллеги, — что он саботирует строительство, связался с местными кулацкими, буржуазными элементами. То есть с этим чертовым Чавчичем. Вы же знаете, ваш супруг мурвичанин, и его поступки могут быть истолкованы как результат здешних влияний, не только сентиментальных, но и других.

— Я думаю, вы сами понимаете, что все это просто смешно, — сказала Магда. — Цота от души посмеется, когда я расскажу ему об этом кулацком элементе.

— Ну конечно, — сказал Грашо, — я так же считаю.

— Меня меньше смешит другая его ребяческая выходка. Видимо, он потерял голову из-за этой девицы, и эта чушь с часовней просто следствие… недомыслия.

— Он от своего имени пригласил сюда специалистов. Налицо нарушение производственной дисциплины и субординации.