Gaudeamus igitur - [101]

Я смерила его оценивающим взглядом:

— Ну положим, что к Неблагому Двору вы отношения не имеете…

Равно как и к Благому. Точнее, «не равно как», а «тем более», ибо на то, чтобы представить Рихтера в качестве Благого фэйри, не хватало даже моего привычного ко всему воображения.

— Да и к Темной магии тоже, — решительно закончила я.

— Почему? — удивился он. — В смысле как вы определили?

Я щелкнула пальцами, пытаясь перевести в слова полученную от чувств информацию.

— Темный маг — это магистр Дэнн. Другое ощущение, другой цвет, другой рисунок чар… — Нет, выразить словами упрямо не получалось. И то сказать, при чем здесь цвет? Если уж говорить об аналогиях, уместнее был бы вкус, но это слово, как всегда, явилось с запозданием, в отличие от «цвета», мгновенно прыгнувшего на язык. — В общем, все по-другому.

— Дайте руку, — неожиданно потребовал Эгмонт.

Пожав плечами, я протянула рекомое. Не дотрагиваясь до моей ладони, магистр вычертил над ней руну; знак на мгновение высветился в воздухе золотым.

— Интересно, — задумчиво сказал магистр. — Очень интересно. Прямая эмпатия…

— Только директору не говорите, — попросила я, еще не совсем понимая, что именно такое во мне нашли, но отлично просчитав все возможные последствия. Последствия в виде увеличения домашнего задания выглядели весьма устрашающе.

— Что же так?

— Свихнусь, — мрачно пояснила я мысль. — Вы мне задаете в два раза больше, Фенги… Фенри… в общем, гном задает примерно столько же, магистр Ламмерлэйк вообще грузит без остановки, если еще и это прибавится…

— А нечего было рождаться с такими способностями, — отрезал Эгмонт.

— Ладно, мрыс с ними, — предпочла я обойти поднятую тему молчанием. В конце концов, такими темпами недолго добраться и до моей родословной, а она у меня интересная, но, как говорит наш библиотекарь, «в ограниченном доступе». — Но если решения только два и вы ни под одно не подходите, как вам вообще удалось выжить?

На этот раз Эгмонт молчал. Очень долго.

— Скорее всего, — наконец ответил он, — я просто был там не один.

— То есть? — мгновенно напряглась я. В памяти у меня сразу же всплыло то, как здорово меня колбасило и плющило до тех самых пор, пока Тьма, вызванная Гением, не вернулась в небытие.

— Вы спрашивали, при чем здесь вы, студентка? Я не знаю. Но знаю одно. Когда я был там, я видел вас. И чувствовал вашу силу как часть своей.

— Это что, вампиризм? — машинально уточнила я.

— Вы отлично знаете, что подобное невозможно.

Я только ошарашенно кивнула. Невозможно — это не то слово! Все эти вопли про то, как восхитительно отдельные зело злобные маги пользуются силами других, не таких злобных, но жутко наивных, есть не что иное, как голимые балладные выдумки. Можно выкачать силу в поединке, можно выпить ее с кровью — в этом часто обвиняли вампиров, — можно, в конце концов, с помощью хитроумных интриг вынудить мага использовать свою силу в твою пользу… Но взять чужую силу просто так нельзя. Технически невозможно. Это аксиома; а магические аксиомы будут покруче аксиом геометрических.

— Но как, магистр?..

— Я не знаю, — повторил он. — Тогда я решил, что мне показалось. Но позже, когда я выходил из зала, я увидел вас еще раз и отлично запомнил.

— Вы поэтому так на меня смотрели на вступительном экзамене? — вспомнила я. — Будто прикидывали, чем покрепче колдануть?

— Вы бы себя тогда видели… — хмыкнул он.

Наступила тишина, та самая, которую Хельги характеризовал емким словосочетанием «стражник родился».

— Что было дальше? — прерывая молчание, спросила я. — После выпускного?

Магистр пожал плечами.

— Я получил диплом, — ответил он. — Точнее, я в тот момент близко знакомился с достижениями лечебной магии, а диплом за меня получил замечательный дубль. Оставшиеся полгода я учился по особой программе, к слову сказать изрядно превышавшей вашу по количеству домашних заданий. Так что можете не убеждать меня в том, что ваших сил недостанет на усиленную работу… Принцесса с Трубадуром поженились через несколько недель и уехали в эльфийскую столицу. Дипломы у них были, а работать по специальности ни один, ни другая не собирались. С Фарриной мы не пересекались. Оно и к лучшему: вряд ли бы встреча сильно ее обрадовала… Того адепта я тоже больше не видел. Ходили слухи, что его вообще лишили способностей — правда, с возможным возвратом, — так что я еще легко отделался…

Я кивнула и встала со скамейки. Перекинула сумку через плечо и аккуратно взяла ту внушительную стопку, по материалам которой мне предстояло писать доклад. Верхняя книга, кажется, была эльфийской, по крайней мере судя по шрифту заголовка.

— Последний вопрос, — сказала я, крепко сжав в кулаке ремень сумки. — Последний вопрос, магистр… Когда вы обернулись и увидели меня, скажите, я была там одна?

Эгмонт прищурился.

— Хвала всем богам, студентка Ясица, — с чувством сказал он, — вы существуете в единственном экземпляре. Второй такой же не выдержали бы Академия, казна герцога Ривендейла и моя нервная система… Вы свободны.

А ведь он чего-то недоговорил, подумала я, прикрыв за собой дверь. С другой стороны — разве я не узнала гораздо больше, чем планировала вначале?