Гарриет - [38]

— Нет, еще пока рано, — говорила Шатти, подталкивая ее вперед. — Все, уже можно.

Открыв глаза, Гэрриет увидела прямо перед собой распахнутое окно и за ним, над самыми верхушками вязов, тоненький серпик молодого месяца.

— Загадывай, — торжественно сказала Шатти. — Если смотреть через стекло, то ничего не получится, я уже проверяла. Загадай, чего бы ты хотела больше всего на свете. Я загадала свою любимую жвачку.

Из открытого окна донеслись печальные грачиные крики. Гэрриет вдруг смутилась.

Впервые за много месяцев ставшее уже привычным желание — вернуть Саймона — не загадалось у нее само собой. Он был ее наркотиком, ее виски для алкоголика, и встреча с ним неминуемо разрушила бы и без того хрупкое равновесие, сложившееся в ее жизни, — а она сейчас не хотела ничего разрушать. На какой-то миг мысли ее переметнулись от Саймона к Кори, но она тут же приструнила сама себя. «Хочу, чтобы нам с Уильямом было спокойно и хорошо, все равно где», — мысленно произнесла она.

Когда она обернулась, в дверях стоял Кори и молча смотрел на нее. По его лицу невозможно было определить, о чем он думает.

— Надеюсь, что это окажется какое-нибудь разумное желание, — ехидно заметил он. — Например, чтобы у нашего драгоценного Севенокса появилось хоть немного собачьего соображения. Он только что сгрыз задники у моих единственных парадных туфель.

Он пнул Севенокса ногой, и тот пополз к Гэрриет, жалобно закатывая глаза, но при этом довольно игриво виляя хвостом.

Шатти обняла его за шею.

— Севенокс у нас такой умный, — сказала она. — Он просто не хочет, чтобы ты уходил, вот и сгрыз твои туфли.

— Он отличный пес, па, — вступился Джон, только что приехавший на выходные.

— Ага, отличный, — кивнул Кори. — Отличный от всех приличных.

— У Райд-Росс блохастый пес, — пропела Шатти.

Дом Райд-Россов был большой и старый — вероятно, начала прошлого века. От шоссе к нему вела длинная подъездная дорога.

В прихожей женщины прижимались друг к другу щеками и обменивались надушенными поцелуями. Одна из них — в черном платье с глубоким остроконечным вырезом — была, как люстра, увешана ослепительными бриллиантами. Это оказалась Элизабет, хозяйка Самми.

Гэрриет раздевалась наверху в одной из спален, где кровать уже была завалена шубами.

Осмотрев себя в высоком золоченом зеркале Арабеллы Райд-Росс, Гэрриет снова убедилась, что ее новое платье из ангорки ей к лицу. Скромное и неброское, оно тем не менее очень мило обхватывало ее бедра, что смотрелось довольно пикантно. Господи, только бы кто-нибудь со мной заговорил, думала она, спускаясь вниз по лестнице; только бы не быть обузой для Кори.

Он ждал ее в прихожей — высокий, худощавый, с бледным и бесстрастным, как мрамор, аристократическим лицом.

Когда они вошли в гостиную, все обернулись и уставились на них.

— Кори, дорогой! — Навстречу им выпорхнула Арабелла в длинной, похожей на попону юбке и розовой блузе. Ее волосы были стянуты большим бантом на затылке. — Я уж думала, ты не приедешь!

Пальцы ее мертвой хваткой вцепились в руку Гэрриет.

— Я провожу твою няню в соседнюю комнату, пусть немного пообщается с ровесниками.

В соседней комнате она подвела Гэрриет к толстой молодой немке и сказала:

— Хельга, познакомься, это няня Эрскинов. Хельга у нас смотрит за моими племянниками. Можете пока обсудить какие-нибудь свои дела.

После ее ухода Гэрриет чуть не расхохоталась. Надо же, как лихо ее поставили на место. Скоро, однако, в комнате появились еще ее ровесники — два похожих друг на друга долговязых юноши с одинаково неразвитыми подбородками. Типичные маменькины сыночки, решила Гэрриет. Сыночки принялись рассказывать ей об охотничьем сезоне, который, судя по всему, складывался в этом году весьма неудачно.

Через полчаса Гэрриет позволила себе отвлечься от сказания о гончих с лисицами и оглянулась. Кори стоял в дверях гостиной в окружении трех изысканных дам — из таких, которым пошло бы сидеть при свечах на террасе, задумчиво пожевывая листик мяты. Все трое явно претендовали на его внимание.

А что, ведь он вполне достоин внимания, ревниво подумала Гэрриет. Странно, что она не замечала этого раньше.

Но тут Кори поднял глаза и, слегка улыбнувшись ей, спросил одними губами: «Все в порядке?» Гэрриет кивнула, и ее ревность тотчас улетучилась.

— Пару лисиц мы сделали в среду, — говорил один из сыночков, с виду более благообразный. — Послушайте, — прервав себя, вдруг обратился он к Гэрриет, — может, потанцуем?

У него были длинные светло-русые волосы, голубые глаза и нежный румянец на щеках.

— С удовольствием, — сказала Гэрриет.

В полутемной комнате, откуда доносилась музыка, никого не оказалось, но Гэрриет рассудила, что вряд ли такой сыночек набросится на нее во время первого же танца.

— Нас толком не познакомили, — сказал он. — Меня зовут Билли — Билли Бентли. Интересно, как это я вас до сих пор не видел? Вы, вероятно, гостите у Арабеллы?

— Нет. Работаю у Кори Эрскина.

— О, значит, у вас интересная работа. Кори малый с головой: столько всего читал, и с собаками управляется прекрасно, спуску им не дает.

Это уж точно, подумала Гэрриет, вспомнив про Севенокса.