Гарри Поттер и Принц-Полукровка (Potter's Army) - [22]

Дамблдор снова вошел в комнату, и Слагхорн подпрыгнул, как будто забыв, что тот находится в доме.

— А, вот и ты, Альбус, — сказал он. — Ты давно ушел. Живот беспокоит?

— Нет, я просто листал маггловские журналы, — ответил Дамблдор. — Обожаю образцы для вязания. Что ж, Гарри, мы и так злоупотребили гостеприимством Горация. Пора и честь знать.

Гарри, который был совсем не против, вскочил на ноги. Слагхорн ошеломленно выдохнул:

— Вы уходите?

— Да, именно. Я вижу, когда дело безнадежное.

— Безнадежное?…

Слагхорн явно заинтересовался. Постукивая по столу своими толстыми пальцами, он беспокойно ерзал, пока Дамблдор застегивал свой походный плащ, а Гарри возился с молнией на куртке.

— Мне жаль, что ты отказался от должности, Гораций, — сказал Дамблдор, изображая здоровой рукой прощальный жест. — Мы были бы очень рады вновь принять тебя в Хогвартсе. Несмотря на значительно усиленную охрану, ты всегда желанный гость, когда ты только пожелаешь.

— Да… Ну… Очень великодушно… Я бы сказал…

— Тогда счастливо.

— До свидания, — сказал Гарри.

Они уже стояли в дверях, когда позади них послышался крик.

— Хорошо, хорошо, я согласен!

Дамблдор обернулся и увидел запыхавшегося Слагхорна, стоявшего у входа в гостиную.

— Ты снова решил взяться за работу?

— Да, да… — раздраженно ответил Слагхорн. — Должно быть, я сошел с ума, но да.

— Замечательно, — сказал Дамблдор, лицо его озарила улыбка. — Тогда увидимся первого сентября.

— Да, я полагаю, увидимся, — буркнул Слагхорн.

Когда они шли к выходу по садовой дорожке, раздался голос Слагхорна.

— Но я дорого возьму, Дамблдор.

Дамблдор усмехнулся. Калитка захлопнулась за ними, и они начали спуск по холму через темный клубящийся туман.

— Отлично сработано, Гарри, — сказал Дамблдор.

— Но я ничего не сделал, — удивился Гарри.

— О, нет, сделал. Ты показал Горацию, какую выгоду он получит, вернувшись в Хогвартс. Он тебе понравился?

— Э…

Гарри не был до конца уверен, понравился ему Слагхорн или нет. С одной стороны, он показался ему приятным, с другой — самовлюбленным. Что бы он ни говорил в противоположность, он так удивлялся тому, что магглорожденная может стать хорошей волшебницей.

— Гораций, — первым начал Дамблдор, освобождая Гарри от необходимости отвечать, — любит комфорт. А еще он любит общество знаменитых, успешных и могущественных. Ему нравится думать, что он может влиять на этих людей. Сам он никогда не мыслил садиться на трон, он предпочитает второстепенные роли — большее пространство для самовыражения, ты понимаешь. В Хогвартсе он тщательно подбирал себе любимчиков, иногда из-за поставленных ими целей или ума, иногда из-за их обаяния или таланта. У него была поразительная способность выбирать тех, кто в будущем стали выдающимися деятелями в своих областях. Гораций основал своего рода общество, где он был в центре, устанавливая полезные связи и знакомя его членов, и всегда пожинал от этого какие-то плоды, будь то бесплатная коробка его любимых засахаренных ананасов или возможность зарекомендовать своего ученика среди работников управления по связям с гоблинами.

У Гарри перед глазами вдруг возникло живое изображение огромного раздутого паука, плетущего свою паутину, разбрасывающего свою нить там и сям, чтобы подтянуть своих толстых сочных пойманных мушек поближе.

— Я все тебе рассказываю, — продолжал Дамблдор, — не для того, чтобы настроить тебя против Горация, то есть, теперь профессора Слагхорна, но предупредить тебя, чтобы ты был настороже. Без сомнения, он попытается заполучить тебя, Гарри. Ты станешь одной из драгоценностей в его коллекции — «мальчик, который выжил»… или, как тебя теперь называют, «избранный».

При этих словах Гарри ощутил озноб, вызванный совсем не туманом. Он вспомнил слова, которые слышал несколько недель назад, ужасные слова, которые имели для него особое значение: «и выживет в схватке лишь один …».

Дамблдор остановился, когда они поравнялись с церковью, которую проходили по пути к Слагхорну.

— Постой, Гарри… Сожми мою руку.

Уже знакомый с аппарацией, Гарри был к ней готов, однако такой способ все еще не казался ему привлекательным. Когда давление прекратилось, и Гарри снова смог свободно дышать, он обнаружил, что они стоят на проселочной дороге. Рядом с Дамблдором лицом к скрюченному силуэту любимой Норы, забыв про чувство ужаса, которое только что пронизывало его, он не смог сдержать переполнявшее его чувство радости. Там был Рон… и миссис Уизли, которая готовила лучше всех на свете…

— Если не возражаешь, Гарри, — заговорил Дамблдор, когда они проходили через ворота, — я бы хотел сказать несколько слов, прежде чем мы расстанемся. Наедине. Может быть, здесь?

Дамблдор указал на полуразвалившийся каменный сарай, во дворе, где Уизли держали метлы. Несколько озадаченный, Гарри последовал за Дамблдором через скрипящую дверь в помещение, ненамного превосходящее размерами средний чулан. Дамблдор зажег кончик своей палочки, и та засветилась, будто факел, и улыбнулся Гарри.

— Надеюсь, ты простишь, что я говорю об этом, Гарри, но мне приятно, более того, я даже немного горд тем, как хорошо ты справляешься после всего, что случилось в Министерстве. Позволю себе сказать: я думаю, Сириус тоже гордился бы тобой.