Гарри Поттер и Ось Времён - [20]

Гарри вломился в кухню, где уже собрались на завтрак все обитатели дома Блеков в компании с Шизоглазом, который, видимо, появился чтобы что-то передать членам Ордена. Как только Рон, шедший следом закрыл дверь, Гарри перестал сдерживаться, и швырнул несчастного домовика с такой силой, на какую только был способен.

— Ты, — ядовито зашипел он, — предал своего хозяина, последнего из рода Блеков. То что он умер — твоя вина, и ты это знаешь. Теперь я — хозяин дома Блеков, а, следовательно, и твой. Ты, предавший повелителя, умрёшь. — Казалось, даже воздух натянулся и завибрировал, подобно голосу Гарри, но последние слова были произнесены буднично, спокойно, так, что не оставалось никаких сомнений в том, что смерть предателя — давно решённый вопрос. — Но ты не получишь места среди своих предков. Тебя испепелят, так что просто нечего будет повесить на стену.

— Пощадите, — заголосил Кикимер, услышав свой приговор, и кидаясь на колени перед Гарри, — пощадите! Кикимер защищал честь Блеков от посягательств…

— Молчать!!! — резко прервал его Поттер, отталкивая его от своей штанины, — ты умрёшь, но, наверное, я буду милостив к тебе, и ты займёшь место среди предков. Но это право надо заслужить. Ты немедленно займёшься уборкой поместья. Всё должно сверкать — запомни.

— Хозяин…

— Если никто не хочет спорить со мной, то ты можешь приниматься за работу, — сказал Гарри, властным жестом указывая на дверь.

Никто, даже Гермиона, не посмел ему возразить, ввиду того, что они ещё не оправились от шока, вызванного выступлением Гарри, которое живо всем напомнило речь Вольдеморта перед Пожирателями.

— Народная мудрость, — возвестил парень. — Если ты не можешь добиться повиновения пряником — используй кнут. Простите, я не голоден.

С этими словами он развернулся, и покинул кухню.

Через час в комнату тихо зашёл Рон, сел на свою кровать и уставился на Гарри. Несколько минут парень игнорировал это, но потом не выдержал, и, с громким стуком захлопнув книгу, которую читал, повернулся к другу.

— Ну, говори.

— Что говорить, — не понял Рон.

— Что я — скотина, не лучше Вольдеморта, что я только что поставил крест на, пусть никчёмной, но жизни, что Гермиона больше меня видеть не хочет, как и все остальные, — выпалил Гарри.

— Ты что дурак? Да как ты мог такое о нас подумать? — тихо спросил Рон. — Гермиона хочет видеть тебя. Она поддерживает твоё решение, как и все остальные, хотя, конечно, не одобряет. Ты сам говорил, что это война, а на войне — как на войне.

— Ага! A la guerre comme a la guerre! — пафосно провозгласил Гарри, усмехаясь. — Когда я читал об этом в книге с полки Дадли, то едва не заснул. Рон, запомни пожалуйста: это говорили те, кто не видел настоящей войны. Те, кто сидел в безопасности и посылал людей на смерть.

— Ты же знаешь, Гарри, в маггловских делах я не разбираюсь, но я знаю одно — ты поступил так, как считал нужным, и, чёрт побери, ты поступил правильно. Другого выхода сейчас просто нет, ведь он снова может предать, а последствия могут оказаться ужасающими. И знаешь что? Это была чертовски яркая речь.

— С каждым днём я становлюсь всё больше похож на него…

— Нисколько. Ты умеешь то, что никогда не умел Ты-знаешь-кто. И ещё у тебя есть мы. Я знаю — ты никогда намеренно не причинишь вреда тем, кого любишь.

— Спасибо. Слушай, Рон, а может ты проверишь меня? — перевёл разговор в другое русло Гарри, протягивая другу книгу, которую только что читал.

— А давай завтра, а? А сегодня в шахматы… умных слов на сегодня с меня достаточно.

— Ладно, тащи шахматы. Только я — белыми!

— Да щас! Разбежался! Давай скидываться!

Так, за шахматами, для Гарри и закончился ещё один день в доме двенадцать по Гриммуальд Плейс.

На следующий день, Рон, как и обещал, проверял теорию защитных заклинаний и Оклюменции, о которой отозвался как о полнейшей чуши, а Гермиона, лично заверившая Гарри в том, что в любом случае она поддерживает его решение, штудировала книги по защите.

Вот и наступил ближайший понедельник.

Как на зло, утро ознаменовалось новой статьёй в «Пророке» возносившей хвалу Великому Гарри Поттеру, сопровождаемой очередной пачкой «писем фанатов», кои парень благополучно отправил в корзину для мусора, где, как он полагал, самое место подобной литературе. Около часа, когда Гарри мирно строчил работу по травологии, надеясь, что про него забудут, заявился дражайший тарантул. Судя по тому, с каким видом он следовал за Тонкс до комнаты ученика, Гарри пропустил весьма занимательную словесную перепалку, в которой победу одержала метаморф. А вот Гарри не светило абсолютно ничего хорошего. Рон, пытавшийся по наставлению Гермионы, написать работу по трансфигурации, предпринял попытку слиться с пейзажем, а Гарри кинул на стол перо, и поднялся навстречу визитёрам.

— Показывайте своё стойло, Поттер, — с явным отвращением выплюнул Снейп, немедленно получивший испепеляющий взгляд от Тонкс.

Гарри, сделав преувеличенно приглашающий жест, направился в старую комнату гиппогрифа.

Как оказалось, Кикимер всерьёз воспринял угрозу Гарри, и наконец занялся своими прямыми обязанностями. И начал он, что не удивительно, со спальни покойной миссис Блек, любимой хозяйки, от которой, судя по рассказам крёстного, любого психически здорового человека стошнило бы уже через полчаса общения. Так что Гарри был приятно удивлён, обнаружив, что в комнате убрано, абсолютно не воняет, а окно, как и было приказано, блестело.