Гарри Поттер и Фактор Неопределённости - [57]

Гарри посмотрел на Гермиону, потом снова на Джинни:

— Я чувствовал... ну, я был очень счастлив, — он повернулся к Гермионе. — Я будто понял, что с рождения был только половиной. Почувствовал себя целым.

Гермиона улыбнулась.

— А ты, Гермиона?

Она на минутку задумалась.

— Это было как... завершение. Завершение чего-то, что было начато много лет назад. Будто... — она ощутила, как к горлу подступил комок, — будто меня выпустили из тюрьмы, а я и не понимала, что в ней сижу.

Гарри сжал ее руку.

— Так. Вы оба чувствуете себя виноватыми — думаете, что предаете Рона. Нет, не надо таких удивленных взглядов — у вас все на лбу написано. Если дело не уладить, оно будет мешать вам жить, — она подалась вперед и смерила их суровым взглядом. — К Рону вы за благословением сходить не сможете, но я ему сестра — так что сойдет. Знаете, что бы он сказал, если бы сейчас был здесь?

— Что? — поинтересовалась Гермиона.

— Он бы сказал — давно уже, блин, пора, — она тряхнула головой — точь-в-точь как Рон — просто жуть. — Он бы обнял вас, пожелал счастья и сказал, что уж начал задаваться вопросом, сколько еще вы будете ходить вокруг да около.

— Но если бы он до сих пор был жив... что, если бы я все еще была с ним? — высказалась Гермиона.

— Думаешь, так бы все обернулось?

Гермиона опустила глаза на их сплетенные пальцы.

— Нет, — после долгой паузы тихо сказала она. — Не знаю.

— Чтож, вот вам пища для размышлений. Но вы выглядите такими счастливыми. Не дайте страхам о том, что бы мог подумать мертвый человек, вас остановить. Он любил вас обоих и желал вам счастья. Он бы не хотел, чтобы вы всю жизнь скорбели, и очень бы расстроился, если б узнал, что память о нем встает между вами, — Гермиона кивнула — ей было уже намного лучше. Джинни улыбнулась. — А теперь... поцелуйтесь и помиритесь.

Гарри пальцем вздернул ее подбородок. Она наклонилась и поцеловала его, опустив руку ему на колено. Джинни, довольная собой, встала. Ни один этого не заметил — слишком были заняты друг другом.

— Ну, свое дело я сделала, — заключила Джинни и удалилась из кабинета.

* * *

Остаток вечера прошел без приключений. После ухода Джинни Гарри с Гермионой примерно на час уединились в Чертоге (на этот раз не забыв закрыть окна) и, вернувшись, попали как раз под град добрых шуток и подколов сожителей. Гермиона насторожено выглядывала злобу в поведении Чоу, но ничего такого не увидела. Она удивилась, узнав об изменениях, но пока воздерживалась от своих коронных комментариев.

В начале вечера Гарри тихо сидел на веранде и больше наблюдал за беседой сожителей. А за ужином он объявил, что позже ему нужно будет съездить в Р.Д.

— А это разумно? — заволновался Джордж.

— Мне ничто не угрожает. Нужно справиться о Люпине и отослать пару сов, — пояснил он, бросив Гермионе многозначительный взгляд. Они посчитали ненужным афишировать занятость Сорри в Круге перед Лаурой. Любое подобное знание могло в дальнейшем поставить ее под удар, да и чего было ее волновать, раз она все равно сделать ничего не сможет. Гермионе не очень-то хотелось отпускать Гарри, но он был прав — некоторые вещи сделать нужно было непременно. — И у меня куча дел по поводу слежки за Аллегрой и внедрению агентов.

Так что, помыв посуду, она проводила его до дверей... ему придется выйти за ворота, чтобы аппарировать — повсюду были охранные заклинания. Они вышли в портик и закрыли за собой дверь.

— Когда вернешься? — спросила она.

— Эм, ночью, скорее всего. Не жди меня — ложись спать, — при этом он на нее не смотрел.

— Лягу, но... разбуди меня, когда вернешься.

— Хорошо, — он замолк. Гермиона засунула руки в карманы и пожала плечами.

— За весь день ничего ужасного не случилось — уже хорошо.

— К сожалению, мы сыграли только первый раунд. Второго мне, по возможности, хотелось бы избежать, — он повернулся к ней и взял за руки. — Будь осторожна. Не расслабляйся.

— Хорошо.

Она отпустила его руки и обняла, с радостью ощутив, как он тут же крепко сжал ее в объятьях. Какое-то время они стояли, прижавшись друг к другу. Потом Гарри отстранился и провел ладонями по ее лицу.

— До свиданья, — проговорил он. Она кивнула, задаваясь вопросом, понимал ли он, что не сможет ее обдурить. Он ее поцеловал. — Скоро увидимся.

Она кивнула, и он направился к воротам. Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол и не исчез из виду, потом ушла в дом и стала искать.

Она нашла записку именно там, где и ожидала — на подушке, на своей кровати. Она подняла ее, сколупнула печать и извлекла из конверта листок почтовой бумаги.

“Гермиона,

Когда ты это прочтешь, я уже уйду... и не только в штаб Р.Д.. Я не мог сказать тебе, что ухожу, так как знал, что не смогу сохранить твердость, а уйти мне очень важно. Я должен найти Аллегру и Волдеморта до того, как они нанесут очередной удар; до того, как поймут, что кратчайший путь к моему поражению — навредить тебе. В тот час, когда они осознают твою важность для меня, твои дни будут сочтены. Я не позволю этому произойти. Они вредят другим лишь чтобы спровоцировать меня... думаю, они своего добились.

Я вернусь, когда одолею их, но на это может уйти немало времени... а может выйти так, что я вообще не вернусь. Пусть мне придется умереть, сражаясь с ними — лишь бы знать, что ты в безопасности.